появляйся!»

«А завтра можно?» - никак от меня не отставала!

«Завтра можно», - пришлось ей улыбнуться, потом

состроил рожу серьезную, - «а сейчас – домой и без разговоров!»

Так девушку оскорбил!

До землянки я долетел меньше чем за час – газовал как

никогда. Владимир встретил с улыбкой:

«Проверять приехал, или скучно дома стало?»

«Ага, проверять», - сообщил ему без демонстрации капли

радости, - «жив ты или уже грохнули!»

«Грохать некому», - Владимир слова мои посчитал

приколом, - «кругом ни души, одна сайга бегает!»

«Через полчаса найдется, кто это сделает с удовольствием!» -

физиономия у гринписовца начала вытягиваться, -

«Дылда» с подельником сюда едут. Так что», - я

показал рукой направление к густым зарослям кустарника не

рядом, а подальше, - «бежишь туда, прячешься, и носа не

высовываешь! Пока я за тобой не приеду!»

«А…ты что делать собираешься?» - с ужасом начал

посматривать на мою одностволку, которую я на его глазах

приводил в рабочее состояние.

«Беги, куда показал, пока не поздно!» - и тот, не

дожидаясь ответа, побежал прятаться, забыв выключить

молотилку! Пришлось это сделать мне, потом отъехал от

землянки подальше и спрятал в кустах мотоцикл. К ней вернулся,

прикинул, как подъедут бандиты – Дока точно покажет им проезд

от будки на такыре, в которой мы собирались золото отмывать.

Это что бы Владимир с бугра, на котором во время работы

молотилки должен сидеть и обозревать окрестности, смог гостей

заметить, движок заглушить, а самому скрыться. Причем во всех

случаях, кто бы к землянке не подъезжал – так ему было

неоднократно сказано.

С учетом возможного подъезда гостей я и выбрал для себя

место наблюдения – в густых кустах, метрах в пятидесяти от

землянки и в десяти от проезда. Рядом с засадой привязал к

высокому кусту оказавшуюся в кармане перчатку, на проезд

накатил тройку приличных камней, которые для Уазика были

непреодолимой преградой и он должен остановиться напротив

меня, а пассажиры из кабины вылезти и преграду убрать. После

чего машина, как я надеялся, поедет дальше, демонстрируя мне

свой зад. Но на камни сверху я бросил свою хорошо знакомую

Доке курточку, и он должен понять, что я уже здесь. Зато остался

в одной рубашке, при температуре воздуха градусов десять, не

больше. После этого заглянул в землянку, и взобрался на бугор к

пункту наблюдения. Как я знал, там лежала непонятно чья старая

телогрейка, на которой обычно в свободные минуты с комфортом

мы по очереди устраивались в свои рабочие смены – сейчас я

телогрейку с удовольствием на себя напялил. И стал ждать

гостей.

Побездельничать удалось недолго. Уже через двадцать

минут заметил полоску пыли в противоположной от партии

стороне – это ж какой крюк Дока заставил гостей делать!

Проселок там был всего один, и миновать будку на такыре

машина не могла. Когда до нее осталось с километр, я глубоко

вздохнул, в мыслях попросил у господа поддержки, и побежал

занимать место в засаде.

Часть пятидесятая.

Теперь машину я не видел, и пытался ориентироваться по

звуку. Наконец он донесся - Уазик с натугой на первой скорости

приближался ко мне. Меньше, чем через минуту начал мелькать

за кустами, потом полностью появился на виду, и остановился

перед накатанными мною на проезд камнями. Секунд пять

постоял, потом из кабины вылез Дока, к камням подошел, поднял

и повертел в руках мою курточку, огляделся по сторонам, и не

торопясь начал камни по одному откатывать. Глядя в сторону

повешенной на куст перчатки, нагнулся над последним буликом,

и внизу, что бы не было видно из кабины, явно для меня покачал

рукой. Молодец! И брошенная на камни курточка, и перчатка на

кусте сработали, понял Дока, что я уже здесь! Отлично! А

«Дылда» со своим подельником полные лохи, раз пленнику из

машины позволили выйти! Хотя тут я не прав – куда ему

деваться, когда Ниночка в заложниках, и он прекрасно знает, в