Минут через сорок развели в лагере такой аромат, что из

домиков вываливались их обитатели, смотрели в нашу сторону, и

откровенно принюхивались. Первую порцию, тридцать шампуров,

мы тоже только понюхали – утром я пригласил Сергея на наш

сабантуй, но он замялся и объяснил, что неудобно, вернее это не

понравится Николаю Игнатовичу. Я не стал спорить: к шашлыку

у нас кое-что было, и я не знал как этим в присутствии геолога

распорядиться – сухой-то закон никто не отменял, а он все ж

тоже начальник и выпивать с подчиненными прилюдно не с руки.

Поэтому уговаривать не стал, а пообещал шашлычка принести в

балок, что бы и ему, и Николаю Игнатовичу хватило. Вдвоем–то

они могут бутылочку открыть, и все будет тип-топ, никто

нарушения закона не заметит. Сергей посмеялся над моими

измышлениями, но за шашлык поблагодарил заранее. Двадцать

первых шампуров я ему и отнес, а еще десять – «земляку» Феде,

если его можно так назвать из-за давней когда-то работы в одной

партии.

Со второй порцией, тридцатью шампурами, мы расправлялись

 до темноты и даже ее немного прихватили.

Давно не наслаждались этим блюдом, считавшемся у геологов

самым вкусным и изысканным. Шашлык из сацгачатины безумно

ароматен и тает во рту, чего не скажешь о приготовленном из

любого другого мяса. В свое время я в этом убедился

окончательно: однажды в партии на женский день, восьмое

марта, мужики запланировали грандиозный сабантуй. А мне и

еще одному геологу было поручено обеспечение мясом. Мы за

ним поехали, добыли одного рогача, и совершенно случайно,

домашнего барана, который непонятно когда и где отбился от

стада, и которого ожидала неминуемая гибель от зубов волка или

даже лисы. Все мясо пошло в шашлык, но сайгачье было

съедено до последнего кусочка, а бараньего много осталось,

причем не целых из него шампуров, а попробованных на вкус и

отложенных в сторону кусочков, как более жестких и менее

ароматных.

Повеселевший после вина Владимир незаметно из домика

испарился, а мы втроем – я, Дока и Варя еще долго болтали,

смеялись нал Докиными анекдотами, рассказывать которые тот

большой мастер. Потом с Варей я прогулялся возле лагеря,

«позаикался», как когда–то выразился Владимир, о любви, и

скоро мы разошлись – завтра ожидался тяжелый трудовой день.

Но быстро попасть под одеяло не удалось. За мое

отсутствие ребята в домике немного прибрались, скрыли следы

недавнего веселья, и сидели за столом. Увиденному я немного

удивился – спать давно пора, но когда первым заговорил почему-

то Дока, а не Владимир – удивился уже по настоящему.

«Послушай, что он принес», - заинтриговал меня для

начала, потом кивнул в сторону Владимира, и для него же

добавил, - «если захочет, умеет с людьми разговаривать и

нужное вытягивать!»

Владимир молчал, но мысли о собственной значимость его

определенно переполняли, непостижимым образом

трансформируя привычную привлекательную внешность в вид

надутого от важности индюка. Что бы не дай бог не засмеяться,

пришлось говорить на полном серьезе:

«Это точно, когда надо - он детектива хорошего за пояс

заткнет!» - теперь можно было улыбнуться, - «Давай, Владимир,

что узнал. Вместе сейчас все и обсудим».

Тот продемонстрировал серьезность сообщения глубоким

вздохом: «Пока вы Варюху анекдотами развлекали, я к ребятам

сходил. Посмотреть, что они с вашей сайгой сделали. Ну, миску

кондера мне налили, пришлось есть, что б не обидеть. Заодно и

поговорили».

«Ты о деле давай, а не о кондере!» - поторопил Дока.

Владимир от него отмахнулся, как от мухи: «Мужик, который

и ловил зайцев, пока не смылся из артели, ребятам рассказывал, что

погибший механик, если и пошел петли проверять, то не мог

возле карьера оказаться, потому что их там не было. Ближайшая

стояла метров на двести в стороне, и за день до несчастного

случая оттуда исчезла, причем исчезла вместе с зайцем – это он