Изгаляется, гад! Вбил в уже давно мёртвого бойца ещё три пули. Что он его, расчленить хочет своим пулемётом? Изверг!

Они бы меня достали миномётом, но не бьют, видимо, нету миномёта. Или связи у него - нету. А мы могли бы его достать танком. Нет его, танка. Танков-то - полно. Но, не по нашу душу.

Вот и сижу, выстрелы считаю. Как Кузя в "Универе".

Как я тут оказался? Так всё - ротный. Я решил отказаться от своей бредовой идеи "тотального нагиба", но ротный - заставил. На него давили из штаба дивизии. Да-да, штрафная рота подчинена непосредственно штадиву. Наравне с линейными полками и бригадами. Командование требовало давить на немцев. Давить и днём и ночью. Изматывать. "Чтобы земля у них под ногами горела". Но, изматывались и сами "механизмы давления". И вот когда у ротного не осталось роты, когда личный состав был сведён в штрафной взвод, он и вспомнил про меня.

Роту уже два раза пополняли. Но, три раза ходили в атаки. Осталось столько, сколько осталось.

И вот я - жгу у немцев землю под ногами. Уже больше недели живу ночной жизнью. Днём - отсыпаюсь, а ночью - на промысел. Просачиваюсь к немцам, навожу там ужаса.

Я, так сказать, творчески подошёл к процессу. Не просто убиваю. А стараюсь делать из этого мистику. Можно часового просто зарезать, а можно - его же руки положить на нож. Типа - сам. Можно просто застрелить, а можно - как самострел. Можно просто подорвать землянку или подвал со спящими немцами, но можно и поизгаляться. Если дымоход у немцев - прямой, то опускаю в печь к ним противотанковую гранату. Мне запомнился эффект, который я случайно открыл при штурме моста во время эпопеи с хроно-зайцами. Взрыв печи. Это очень круто. Не всегда - повально эффективно, но очень эффектно. Пусть бояться собственных печей. Или мерзнут.

Можно просто закинуть им гранату в их "лёжку", но от неё - взрыв, сразу понятно - нападение. А можно - парочку бутылок с огнесмесью. Нам поставляют отличные бутылки. Их даже поджигать не надо. просто бросаешь - сама вспыхивает. Горит долго и очень жарко. Можно закинуть в огневую миномётчиками или пулемётчикам гранату, а можно - украсть пулемёт. Или стянуть трубу миномёта, оставив плиту - тяжёлая. Или просто и тупо - срезать прицелы. Не раз под ящики закладывал гранаты Ф-1. Поднимешь ящик - щелчок отлетающей скобы - последнее, что услышишь. Насколько действенно - не знаю. Разве услышишь взрыв одной лишь гранаты в грохочущем круглые сутки городе руин?

Зачем я это делаю? Из тех соображений, что того, что видишь и знаешь - не боишься. А вот чего не видишь, чего не знаешь - боишься. И ещё как! Что-то происходит у немцев, они это всем нутром ощутили. Что-то странное, оттого - страшное. Их воображение само им нарисует - чего надо бояться. Да так, что Хичкок - не справиться. Я, теперь, не столько немцев убиваю, сколько убиваю их нервы. Пусть бояться. Пусть не спят. Пусть вздрагивают от каждого звука, бояться собственных печей, своих дверей, ящиков, своих же ходов сообщения - везде возможны мины и растяжки. Пусть бояться неведомых русских диверсантов, что призраками ходят по их позициям, минируют всё, проводят ритуальные жертвоприношения. Пусть думают, что каждый угол, каждый камень, каждая яма - стреляет, взрывается, пусть им всюду мерещатся чубатые казаки. Или какой у них там стереотип про нас? Бородатый мужик в ватнике и будёновке, в красных галифе?

Да, я шарюсь по позициям немцев, как у себя в кармане. Иногда с собой беру Маугли - если нужна экстра-скрытность. Или группу бойцов, как караван гужевых осликов. Но, в основном - сам. Теперь я со всех тел срезаю награды и знаки различия. Собираю документы и жетоны. Особист научил. Чем, говорит, докажешь? И не только это беру. Мародёрство - форева!

А вот тема с экспроприацией незаконно экспроприированного - вообще всем пришлась по душе. Да-да, я ещё и мародёрничал в промышленных масштабах. Два раза проводил группу с мешками до немецких складиков. Резали охрану и уволакивали себе все их хомячьи запасы. Людей у нас нет, зато - не голодаем. Немцы нам ещё и с неба подкидывают на парашютах "киндер-сюрпризы". Такой большой контейнер из толстого прессованного пиломатериала, похожего на ДВП. Там - немного патронов, пара лент к пулемёту, десяток коробчатых магазинов к МР-40 и еда. Консервы и сублимированные порошки. Сухое молоко, порошковые яйца, мука, галеты, тушёнка, сосиски в банках, компоты ананасовые и персиковые. Настолько мы зажрались, что за кашей на кухню даже не ходили. Уже все ходили в шелках. Насколько кому хватило умения и терпения. Кто просто из парашютов наделал накидок, я вот, заморочился полноценным масккостюмом. А парашютные стропы - вообще чудо-материал. Как скотч или полторашка - миллион применений.

Последний раз нас пополнили позавчера. 27 человек прибыли искупить. Вчера атаковали приметный дом-пятиэтижку, стоявший как-то особняком, с четырёх сторон окружённый парком, когда-то обнесённым оградой, с дорожками, фонтанами, беседками. А после разрушения соседних зданий, дом этот вдруг оказался - стратегическим объектом. Контролирует большое пространство, оттуда немцы корректируют огонь. Потеряли мы убитыми и раненными 28 человек. Отошли ни с чем восвояси.

Сегодня я как раз из окрестностей этого дома и возвращался. Ха, в парке погулял. Ритуальный нож сегодня не был окроплён. Просто - разведка. И уже у самого порога - такое. Застрял. Считаю выстрелы.

А вот пулемёт и замолчал. К чему бы это? Не, меня на мякине - не проведёшь, пулемётчик этот - хитрый. Четверть часа назад чуть не подловил меня на таком же финте. Лежал бы я с дырявой башкой, как валяется моя зачехлённая каска. На ноже я её выставил, а он - с лёту сбил. Профи!

– Дед! Вылазь! Сняли того пулемётчика. Дёготь постарался, - кричит боец бывшего второго взвода.

Не верю. Высовываюсь на мгновение - обратно. Ничего. Группировываюсь, прыгаю с низкого старта. По пути подбираю свою пробитую каску. Не верю я. Никому. Пока не проверю.

Ищу ротного. Он - в провал бывшего окна, сильно расширенного попаданием снаряда, через стереотрубу наблюдает за давешним, злополучным домом. Рядом - последний из взводных, политрук и несколько "ветеранов" роты. Ага, планёрка.

– Не сильно ты спешил. Что застрял?
– скрипит ротный.

– Стреляли, - пожимаю я плечами.

– Ну, да. Не один ты такой ловкий. Вот и у немцев ловкач сыскался. Наших двоих положил, да у соседей - трое - сложились, восемь - госпиталь. Пиши на Дегтева представление в трибунал, - это ротный не мне. Политруку. Политрук кивнул, сел на осыпь кирпича, стал расстёгивать планшет.