– Да ладно тебе, Энрол, – произнёс Миллем примирительным тоном, – праздник всё-таки. Пошли, послушаем, говорят, сам ректор может...

– Я лучше один посижу. – прервал его Сергей. Потом, пытаясь смягчить сказанное, добавил. – Извини, если что. Ты... ты отлично сегодня дрался, правда. Давай, я, может, попозже подойду.

Миллем вздохнул и пошёл к остальным.

Солнце садилось, и Мерцающая Роща начала понемногу меняться. Сейчас это было ещё не слишком заметно, растения лишь испускали еле различимый фон, но намётанный глаз мог разглядеть новую нотку в окружающей красоте. Особенно чувствительные натуры любили этот момент, говорили, что он знаменует собой обещание, предвкушение, которое порой слаще кульминации.

Но Сергей чувствовал, что для него кульминация сегодняшнего дня уже наступила. Он сидел, невидяще смотря вдаль. Происходящее не укладывалось в голове. Точнее, его не хотелось укладывать, потому что единственно возможный вывод был прост и страшен, он выбивал из рук все аргументы, оставляя лишь глухую стену без малейшей лазейки. А может, Сергей просто был настолько вымотан за последние дни, что не мог ни о чём думать? Ответ повисал в воздухе и время неспешно текло мимо человека, древесного ствола и маленького кусочка поляны, застывших в ожидании непонятно чего.

Неожиданно, слева раздалось негромкое покашливание. Повернувшись, Сергей увидел невысокого мельма, имени которого не знал.

– Наш ладион, Мурт Раэрктах, просит о встрече, Энрол. В любое удобное для тебя время. – мельм действительно был невысок даже по меркам своего племени, но держался уверенно и открыто смотрел на Сергея. Этих мечтательных малышей вообще выделяло какое-то внутреннее, очень естественное и органичное достоинство, отчего к ним проявляли намного больше уважения, чем можно было ожидать на первый взгляд.

Сергей немного смешался. Он не так часто видел ладиона мельмов, бывшего настоящей легендой Службы и Академии, и никогда по-настоящему не разговаривал с ним. Воистину, приглашение было очень неожиданным.

С другой стороны, оно вполне вписывалось во всё происходящее. Тем более, никаких других планов на сегодняшний день у Сергея точно не было.

– Я могу встретиться с ним сейчас. Ты покажешь дорогу? – мельм кивнул, и они двинулись на восток от трибуны, вокруг которой успела собраться нешуточная толпа.

Провожатый вёл Сергея в самое большое и густое скопление деревьев Мерцающей Рощи. Сумерки всё больше вступали в свои права, и это место начинало являть свою истинную красоту. Растения, столь прекрасные при солнечном свете, с наступлением темноты, казалось, начинали отдавать этот свет обратно, и он выходил из них преображённым. Окрашенный в великолепные цвета Рощи, свет был живым, мягким, воплощающим само дыхание природы и жизни. А ещё он мерцал, пульсировал в неуловимом ритме – подчас в нём можно было угадать биение сердца или игру бликов на потревоженной водной глади, но только не монотонную упорядоченность, отвергаемую самой сутью этого места.

Сергей был в Роще много раз, но всё равно невольно залюбовался, зайдя под плотный древесный полог, где мерцание окружало со всех сторон. Через некоторое время, оглядываясь по сторонам, он начал понимать, что в окружающей природе что-то изменилось. На деревьях и кустах стали попадаться какие-то колючки, выросты странной формы, сами ветви порой изгибались причудливым и довольно зловещим образом. Нельзя было сказать, что сам лес мрачнел, он оставался таким же ярким и светлым, но идти по нему приходилось осторожнее. По мере продвижения ситуация ухудшалась, и через несколько сотен шагов Сергей уже был вынужден применять всю ловкость и опыт, чтобы не оцарапаться. Маленький мельм, похоже, не испытывал сильных проблем, продвигаясь вперёд легко и уверенно. Сергей уже хотел окликнуть своего провожатого, но неожиданно чаща расступилась, и они вышли на маленькую поляну. Спутник Сергея коротко кивнул и растворился среди деревьев.

В центре поляны стоял мальчик лет тринадцати. Вообще, большинство мельмов походило на человеческих детей этого возраста, но только размерами – они не были людьми, и в их внешности всегда можно было встретить что-то, указывающее на это. "Что-то уродующее", – подумал Сергей, но тут же отогнал эту мысль. В мельмовских стандартах красоты он разбирался слабо.

Мурт Раэрктах походил на ребёнка почти полностью. Обычный для мельмов зеленоватый оттенок кожи был выражен очень-очень слабо даже на солнце, а уж в мерцании Рощи и вовсе незаметен. Ладиона мельмов выделял только переполненный слегка усталым и ироничным спокойствием взгляд светло-серых глаз, за которым угадывались многие десятилетия, а, по слухам, и столетия жизни.

– А-а... ладион Мурт Раэрктах, – Сергей снова несколько смешался. Особенного титулования между охранителями не практиковалось, но по-простому обращаться к почти легендарному собеседнику и бесспорному лидеру мельмовской общины Академии было как-то неуютно.

– Сергей Владимирович Федотин. – от ребёнка Раэрктах отличался ещё и низким хриплым голосом. Неожиданно, детское личико растянулось в совсем не по-детски отточенной доброжелательной улыбке. – Прости, не смог придумать ничего адекватного, пришлось взамен назвать твоё отчество. "Отчество" – я правильно произношу? У нас, мельмов, имя отца тоже является частью полного имени. Моё "отчество" – Одмент. Впрочем, это не важно. Почти девять десятилетий назад я одним из первых стоял за то, чтобы среди охранителей не было титулов и званий. Среди нас нет неумех и случайных пришельцев, Сергей. И все мы равны перед этим величайшим чудом природы. Ты согласен?