– Мы идём или ты так и будешь голос срывать?

– Иди оденься, неблаговерная (это было его любимым словом)!

– Не буду я скрывать лицо. В моей культуре это не принято. Софин в курсе. Так что если ты...

Тут он меня оттолкнул обратно в комнату, когда я сделала шаг к выходу. И вроде легонько. Но я зацепилась ногой за ковёр и крайне неудачно упала, разбив скулу и повредив руку.

Попросил ли он прощения? Ага, как же. Помог подняться? Естественно, нет. Зато попытался насильно надеть на меня желтый платок, за что и получил по самому дорогому. Я ощупала скулу, на пальцах размазалась кровь. Но промыть ранку мне не дали. Мужик схватил меня за локоть и потащил вниз по лестнице.

Слушать его причитания пришлось всю дорогу. А еще очень сильно болела скула. Но никого, кроме меня, это не волновало. Что было вполне ожидаемо, но от того не менее неприятно.

А неприятности, как оказалось, только начинались.

Он втолкнул меня в небольшой коридор, похожий на маленькую комнатку с дверью в противоположной стене. Я показала ему неприличный жест и под яростные проклятия, сопровождающие меня как аккомпанемент, вошла в другую дверь.

Она вела в огромную светлую комнату. Не знаю, чего тут было больше - девушек, подушек или ткани, свисающей с потолка и колышущуюся под мягким теплым морским ветерком, продувающим комнату с незастекленными огромными окнами-арками с обеих противоположных стен. Окна были занавешены прозрачными оранжевыми тюлями, выдувающимися в комнату и ласкающими полуобнаженные тела девушек разных возрастов. Четыре девочки от пяти до десяти лет бегали среди подушек и не обращали на меня никакого внимания. В то время как все остальные резко прекратили все свои дела (как то: натирание друг друга мазями и маслами, нанесение макияжа, укладка волос и прочие приготовления к великому женскому дню) и уставились на мою скромную, совсем не жаждущую всеобщего внимания, персону. Воцарилось такое удивленно-настороженное молчание, что я себя почувствовала ревизором. Только из-за неплотно захлопнувшейся двери все еще доносились приглушенные проклятия. Я поплотнее закрыла дверь (а звукоизоляция тут неплохая - все внешние звуки как отрезало), и осторожно поздоровалась. К счастью этого хватило, чтобы девушки отмерли. Кто-то вернулся к своим делам. Кто-то продолжал разглядывать то ли меня, то ли мою одежду. А кто-то даже поприветствовал.

Красавиц и... скажем так, не совсем красавиц тут было не меньше двух сотен. Еще с десяток маленьких девочек и, закутанная в паранджу одна особа в возрасте. Не могу сказать, что она мне понравилась, вот я ей - точно нет. Это было заметно в некотором нехорошем блеске ее глаз.

– Тебя зовут Анья, да?

– Аня, - поправила я. Но толку от этого не было, с тех пор все называли меня Анья, но я особо против не была.

– Девочки познакомьтесь. Это Анья. Иномирянка, - пронзительно громко возвестила мадама, причем так пронзительно, что даже чайки за окном притихли.
– Анья не знает наших обычаев, и наш господин просил нас обучить ее. И подготовить к празднику.

(Это что - некая изощренная его месть?!)

– А что за праздник, - вежливо отозвалась я.

– Росунка, - коротко ответила мне мадама, разглядывая меня как... в общем, очень нехорошо разглядывая.

– Ааа, - протянула я.
– И как я сама не догадалась.

– Асиша, Тиль - подозвала мадама служанок.
– Помогите Анье раздеться и принять ванну. И чтоб погорячее.

Я не стала сопротивляться раньше времени, тем более, что 'ванна погорячее' звучало очень заманчиво. Меня повели в конец зала.

Однако это оказалась не та ванна, которую я ожидала увидеть, хотя все ожидания, связанные с удобствами я уже давно урезала до минимума. Это был маленький бассейн, или большая ванна, вырезанная из каменной глыбы, и напоминающая скорее кратер вулкана, чем собственно ванну. И наполнена она была чем-то едким по запаху, вверх поднимался сиреневый пар. Я опустила в воду руку и зачерпнула пригоршню воды, и черное масло толстым слоем плавающее на поверхности неприятно облепило мою руку. И жгло. Но хуже всего был запах - приторный сладко-пряный. Теперь понятно, почему тут такие огромные окна.

В ванне по шею находились две девицы. Одна кусала почти до крови губу и явно не от наслаждения, вторая молча глотала слезы.

– Я, конечно, крайне благодарна вам за ванну, но я уже помылась.

– Но вы не можете отказаться, - несчастно проговорила та служанка, что была повыше, лицо ее было закрыто красной матовой тканью, но глаза были красивые и ласковые, чуть испуганные. Одета она была в серую паранджу. Все остальные девушки были с открытыми лицами.

– Я - могу, - не согласилась я.

– Но старшая сестра вам не позволит.

– Не думаю, что у неё будет выбор. А полотенце тут есть?

Вторая служанка подала обрезок шелковой ткани. Я тщательно вытерла руку и чистой стороной - скулу.

– Почему ты не раздеваешься?
– подошла 'старшая сестра'.

– Я уже купалась сегодня, спасибо.

– Это была не просьба. А приказ.

– Чей?
– ласково отозвалась я.

– Моего господина.

– Да? А мне он об этом сказать запамятствовал.

– Раздевайся! Ты - несносное, упрямое...

Да что ж за день сегодня такой? Софин точно мне мстит.

– Неблагочестивая, неверная и так далее, - подсказала я.
– Уже знаю, не волнуйтесь. Если это все, то я, пожалуй, пойду. Где тут кухня? Или столовая? А не утруждайтесь. Сама найду.

И я развернулась. Но меня цепко схватили за руку и потащили к ванне. А силы у неё такие откуда?! Ох, не дай бог и она ведьма. Она протащила меня к самому краю ванной.

На скандал начали оборачиваться девушки.

– Асиша. Тиль. Раздевайте эту неверную.