Лайра хотела было ответить - грубо и жестко, но поняла, что не способна вымолвить ни единого слова. В этом тёмном мире Ведьма полновластная повелительница.

'Ступай, и исполни свою мечту - дабы исполнить и мою. И восславь меня за щедрые дары! До встречи!'

Темнота отступила - и Лайра с трудом открыла глаза. Увидела склонённые над собою тревожные лица друзей и дервишей. 'Ну, слава Богам' - пробормотала она.

***

Дервиши долго донимали Лайру расспросами, требуя быть предельно честной. Пришлось рассказать всё начистоту.

– Высшие Силы мне свидетели!
– молвил Корень Вечности.
– Я согласен был служить распутнице и пьянице - веря, что она способна объединить Кузуни. И веря, что она окончательно исправится... Но служить женщине повязанной с Тьмой - нет уж, это слишком.

– Немножко тьмы есть почти в каждом человеке, - заметил Корень Небес.

– Но не каждый человек является ведьмой, - стоял на своём Корень Вечности.

Дервиши разделились на два лагеря - и спорили долго, яро, до хрипоты. Корень Небес убедил большинство служить Рыжей Всаднице и дальше... Но четверо покинули её навсегда, уведя своих учеников.

– Если ещё кто-нибудь захочет уйти, пускай делает это без высокопарных речей, - заявил Митай, - Иначе познает остроту моей шпаги.

– Успокойся, друг, - печально улыбнулась Лайра.

Были приняты меры, чтобы сведения о договоре с Тьмой не распространялись... Увы, задавить все слухи не удалось.

***

Далее Лайра дала Митаю важное поручение. Очень важное. Отправила его с надёжным отрядом за Ведьмой. Дабы он приволок её к Лайре - для задушевного разговора... Увы - найти старую каргу не удалось. На месте её жилья стоял хутор, пожилой хозяин которого красноречиво развёл руками. В памятном сарае жевали жвачку две козы. Митай принялся настойчиво расспрашивать жителей соседних деревень. Но те прикидывались дурачками - пожимали плечами, заявляя, что ничего не знают, да и не их ума дело...

'Плохо' - сказал Митай. Чувствуя подвох, приказал снести хутор, и лично заколол обе козы. Но на душе легче не стало! Вручив взбешенному хозяину ларец с золотом (превосходящим цену хутора в несколько раз) парень собрал своих людей и вернулся к Лайре.

Та, узнав новость, долго сидела неподвижно, глядя на теплящийся костёр. Рядом сидели шестеро друзей - не отвлекая. В очах правительницы отражались сполохи огня... Наконец она задумчиво проговорила:

– Ведьма сильна. Так просто мы её не уделаем.

Затем вдруг улыбнулась уголком рта, встала и тряхнула рыжими волосами.

– И ладно. Придёт время - всё равно разберёмся. Ну а сейчас нас ждёт Столица - священный город Лаашин!

***

Переправившись через Желтую Реку, воинство вступило на просторы Центральной Кузуни. Некогда отец, начитавшись книг, много рассказывал Лайре о красотах этих земель. 'Они воспеты поэтами и мыслителями, стекают молоком и мёдом. Весною вишнёвые сады подобны невестам - облачены в белое, и словно соревнуются в красоте. Позднее - дарят сочные плоды... А также сливы, абрикосы, груши. Зелёные равнины, прорезанные полноводными реками... Нарядные деревни, огромные шумные города, золотящиеся поля пшеницы, стада коров. Лучшие места под Небом!'

Но сейчас пейзажи не радовали глаз - хоть и весна. Большинство садов вырублены, многие деревни - выжжены, поля вытоптаны, а города полны нищих. Не молоком и мёдом стекала земля, а слезами и кровью. 'Корни' произносили речи по поводу разрушенных Священных Башен, и призывали на головы смутьянов Гнев Небес.

Разумеется, картины всеобщего разорения оставляли в лайриной душе следы. Но куда больше её волновало собственное здоровье. 'А что если я не смогу вести войско? Оно на меня рассчитывает. Что ж мне делать-то? Как быть?'

Поначалу правительница думала, что просто устала. Да, её мучили кошмары, бросало то в жар то в холод, пропал интерес к обычной пище - но с кем не бывает? Война - не прогулка. Однако кошмары становились всё более жуткими, и всё больше хотелось сырого мяса. Желательно кровавого... От обычной еды тошнило, она казалась сделанной из пепла. Даже самые бесшабашные солдаты заметили, что лицо Лайры побледнело - от приятной лёгкой смуглости не осталось и следа. Под глазами залегли тени, а сами глаза блестели - и глядели очень странно. Жадно и отчаянно, зло и безысходно. Правительница начала часто гневаться. По поводу и без повода! Однажды выбила Шинаку зуб. Затем попросила прощения - и толстячок её простил. Но новый зуб от этого не вырос...

Лайру всё чаще называли ведьмой. И в лагере врагов, и в 'родном' войске... Нескольким особо ретивым болтунам вырвали языки. Но языков становилось больше: все не вырвешь - не хватит ни щипцов, ни времени. Дервиши - вместе с Матахом - много молились, приносили Небесам жертвы, и готовили горькие травяные отвары. Добавляли в них капли своей крови - жизненной силы. И поили Лайру. Это помогало - но, в то же время, раздражало повелительницу. Она стала срываться на дервишей и на Матаха, обзывая их колдунами и бормотальщиками. Правда каждый раз, успокоившись, искренне извинялась и обещала быть посдержаннее.