Между деревьями в саду кто-то двигался. Я всмотрелась в игру листьев. На тропе появился нанья. Наверное, это и есть Бероэс? Первым моим побуждением было вернуться к катеру - вспомнились слова великого Анту про то, что меня никто больше не должен видеть, - но любопытство оказалось сильнее. Замерев с лимоном в поднятой руке, я во все глаза рассматривала незнакомца. Впервые я увидела мужчину-нанья не в шелковом платье или юбке, а в коротких штанах из коричневой шерстяной ткани. Бероэс красив той же чеканной красотой, что и все нанья: белая кожа, голубоватые веки, губы, ладони и ногти, светлые волосы, идеально правильные черты лица, гармонично развитое тело. Уши у него маленькие, как у всех молодых нанья, - у Теи, Теривага и его напарника Парьеге. Вот у Бьоле уши так уши! Сразу видно, что всю жизнь росли! А у великого Анту еще больше, но когда смотришь в его мудрое лицо, огромных ушей совсем не замечаешь.

И все же этот нанья отличается от обитателей Высокого дома. Дело не в более низком росте и не в движениях, которые у него резки и порывисты, а скорее в выражении лица. Это лицо с короткими бровями и широким носом очень капризно, меняет выражения каждую секунду. Подвижные губы то улыбаются, то кривятся, ноздри нервно дергаются.

Он тоже заметил меня издалека. Свернул с тропы, прошел между деревьями и, одним прыжком преодолев разделявший нас кустарник, резко заговорил со мной на языке лулу, которого я почти не знала. Голос высокий и ломкий, как у подростка, не сравнить с голосами Теривага или Бьоле.

– Здравствуй, - сказала я.
– Ты Бероэс? Териваг говорил, ты на юге. Он там, в поле, - я махнула рукой.

Бероэс подошел ко мне вплотную, взял за плечо и повертел туда-сюда, внимательно разглядывая.

– Кто ты такая? Из какого племени? Ты ... Теривага?

– Что? Кто?

Он вдруг наклонился и шлепнул меня по заду. Я с криком бросилась в сторону, а он засмеялся:

– Ай да Териваг! Какую лулу себе заимел!

Вдруг его лицо изменилось. Он сделал резкое хищное движение, желая схватить меня за руку. Одним прыжком я отскочила от него как можно дальше.

– Не догадался сразу. Ты дочь Аэля, - проговорил Бероэс так тихо, что я едва расслышала.
– Вот что, значит... Интересно было бы знать, много ли у него дочерей. Таких Териваг в своей лаборатории клепает? Подойди!
– велел он, и я против воли сделала шаг навстречу.

Как себя вести? За две недели в Высоком доме я уже привыкла к более вежливому обращению! И пока я растерянно раскрывала рот и поглаживала гудящую попу, Бероэс продолжил командовать:

– Снимай платье. Хочу на тебя посмотреть.

Я закричала:

– Не смей так со мной разговаривать! Я не лулу! Меня нельзя трогать!

Он замысловато выругался и с довольной улыбкой пошел на меня, растопырив руки.

Не знаю, чем бы это закончилось, если б на дороге не появился Териваг. Сразу оценив обстановку, он крикнул Бероэсу, чтобы тот остановился. И пока он шел к нам, Бероэс кричал ему:

– Ну ты и молодчик! Такую красотку нашел! Оставь ее мне, я быстро научу эту ... хорошим манерам!

Мне очень не понравилось, как Териваг загородил меня собой. Да и то, что они заговорили вслух, показывает, насколько оба взволнованы.

– Она не ..., Бероэс, не надо с ней так разговаривать. Ее нельзя трогать. Она под защитой великого Анту.

Тот дернул тонко вырезанными ноздрями и вдруг оглушительно расхохотался, заложив большие пальцы за пояс бриджей.

– Подумать только, старик-то тоже, оказывается, подвержен слабостям! Но я его понимаю. Ты только посмотри на нее. Какой рост, какая кожа! Волосы - красные! А грудь!.. Ради таких женщин стоило оставить Аэля в живых! И ты посмел скрыть ее от меня!

Териваг обернулся ко мне. Ни один мускул на его лице не шевельнулся, но ноги сами собой понесли меня к катеру. Нанья перешли на телепатию. Забравшись в кресло и сжавшись в комок, я ждала, вся дрожа, когда Териваг закончит разговор. Наконец он поднял руку, прощаясь, и пошел к катеру. Бероэс за его спиной белозубо улыбался и показывал мне неприличные жесты. Я вздрогнула, отвернулась.

– Что означает это слово? Я его не знаю, - спросила я, когда мы поднялись в воздух.

– И не можешь знать. Не повторяй его больше, это слово мужчин. Тебе дали классическую лексику, а оно появилось уже здесь, на Земле, когда нанья поняли, что женщины лулу не так уж некрасивы.

В языке нанья есть аналог понятия "секс", и я немедленно возмутилась:

– Хочешь сказать, вы занимаетесь сексом с нашими женщинами?!

Вместо ответа Териваг просто дернул бровями. Действительно, намеки Бероэса были абсолютно прозрачными.

– Домой нам пока рано. Давай сядем где-нибудь на лесной полянке, поедим в тени.

Когда он опустил катер посреди леса, я все еще разевала рот в удивлении и уже не замечала ни пения птиц, ни дивных цветов, ни деревьев с причудливо искривленными стволами.

– Не понимаю, Териваг! Как это может быть? Вы же в два раз крупнее нас! Что нормальная женщина может с таким сделать? Разве что в руках подержать!

Ему явно хотелось улыбнуться, но он продолжал изображать серьезность.

– Может, если постарается.