Когда Териваг высадил меня из катера на палубе восьмого уровня, было еще не поздно. На обратном пути я все смотрела на Высокий дом и пыталась понять, почему у корабля такая странная форма. У него нет верха и низа. Точнее, если его перевернуть вверх тормашками, ничего не изменится. Пять верхних палуб направлены к небу, четыре нижних - к земле, и все постройки на них стоят вверх ногами, вниз крышей. Наверное, корабль не рассчитан на гравитацию планеты. Он строился для космических путешествий, где ориентация по вертикали не нужна. Тогда на среднем, пятом уровне может находиться источник собственной силы тяжести. В таком случае, если выйти на палубу любого с первого по четвертый уровень, увидишь землю над головой.

Эта мысль меня захватила. Наскоро распрощавшись с Теривагом, я выскочила из катера и побежала к дальнему лифту. Наньянские цифры от нуля до двенадцати я уже выучила. Правда, нуля у них почему-то два, но на панели управления лифта ни одного все равно нет. Влетев в кабину, я нажала на "3". Ручное управление лифтами нанья вообще-то не нужно - как и вся техника, лифты слушаются мысленных приказаний, однако оно все же имеется в качестве аварийного.

А кстати! Ну, ладно, уже еду. На всякий случай я послала в пространство короткий образ-приказ переместиться на третий уровень. Лифт спускался непривычно долго. Я разглядывала свое отражение в зеркале. Чем дольше общаюсь со своими хозяевами, тем заметнее меняется отношение к самой себе. На девушку с той стороны зеркала смотрю как на чужую. Сейчас она выглядит взрослой, серьезной, смотрит на меня испытующе. А я-то? Рядом с нанья, особенно с Теи, чувствую себя ребенком. Будто вернулась в детство, когда и вещи, и люди вокруг были большими. На все теперь гляжу словно через увеличительное стекло, замечаю детали, какие видят только дети. Иначе не получается. И мысли в голове все какие-то детские, бесшабашно глупые. Неудивительно, что у рыжеволосой девушки в зеркале осуждающий вид. Но это правильно. Дети вызывают симпатию у всех, даже у мудрых нанья. Ребенку они простят и лишние вопросы, и хулиганские выходки.

Лифт открылся, как всегда, без единого звука. Я высунула голову в слабо освещенный коридор. Вроде все спокойно, никого нет. Гравитация на месте, ноги стоят на полу. Вышла, сразу же нашла на стене панель вызова лифта. А то мало ли что, он сейчас уедет, а вернуть его не смогу!

Дверь закрылась. Я мысленно приказала ей открыться - отъехала в сторону. Велела закрыться - снова сошлась со стеной. Отлично! Сразу забыв про лифт, я сделала несколько шагов по коридору.

Попытки фантастов описать быт инопланетян-гуманоидов, как правило, выдают их, авторов, беспомощность. Сложно придумать что-то новое для героя, у которого голова находится над позвоночником, ноги - под ним, а руки по бокам. Чаще всего фантазия ограничивается трехногими табуретами и пятиугольными столами. Но с какой стати? Форма объектов, которые мы создаем, естественно должна быть наиболее удобна для нас же, эргономична, функциональна. Трехногий стул может быть чудо как оригинален, но это не помешает с него навернуться. Пятиугольный стол хорошо смотрится в просторном помещении, однако в обычной жилой комнате он неудобен, потому что занимает слишком много места. Что вы говорите? У инопланетян может существовать потребность строить пятиугольные дома? А почему, собственно? Четырехугольник - самая удобная форма, допускает множество сочетаний, решает и предотвращает кучу проблем. Единственное, что может объяснить наличие неудобных, нефункциональных предметов и методов строительства, - это традиция. Как правило, традиция религиозная. А если у инопланетян нет религии? Если они живут на космическом корабле, предназначенном для научной работы и не рассчитанном на роскошь? Откуда взяться шестиногим столам?

Я поняла эту закономерность только здесь, в Высоком доме. Может быть, мне психологически было бы даже легче, окажись тут все ни капли не похожим на привычные вещи. Все в целом понятно: планировка помещений, коммуникации, мебель, аппаратура. Только посуда отличается от нашей. Смущают сами материалы, из которых она сделана: либо золото, серебро и медь, либо камень. Самим нанья удобно, они говорят, что столовые приборы из золота обладают идеальным весом. Да и каменный сосуд любой нанья, в отличие от меня, легко удержит в пальцах. Есть у них кувшины, стоящие на трех-четырех ножках, котлы с крышками в виде животных и птиц, чаши с тремя-пятью круглыми ручками. Это - как раз традиция, вернее, модный тренд того сезона, в котором Высокий дом покинул свою планету. На родине нанья все давным-давно изменилось, а здесь, на Земле, они по-прежнему наливают вино из сосуда, полезный объем которого намного меньше общего. Причем посуду они изготовляют сами, старая давно износилась - а культурные традиции застыли на месте...

Эта похожесть, одинаковость смущает меня. Как мальчик из анекдота, шокированный открытием, что балерины тоже какают, я никак не могу смириться с тем, что мудрые нанья физиологически мало чем от меня отличаются. Они спят в кроватях и пользуются туалетом, перемещаются между этажами своего дома на лифтах и носят платья и брюки. Мое примитивное сознание затрудняется с соединением двух образов: бытового и духовного. Я искренне хочу преклоняться перед своими хозяевами, но каждый раз, стоит мне убедиться в их превосходстве, они делают что-то, что сводит всю мою внутреннюю работу на нет. С каким трепетом я беседовала сегодня с великим Анту! Казалось, вместе с ним мы уже нащупали истину... А потом грубость Бероэса и шокирующие откровения Теривага заставили меня увидеть их с новой, неприглядной стороны.

Вот и этот лежащий передо мной коридор третьего уровня - не знай я, где нахожусь, не догадалась бы, что его построили не люди. Пол, стены и потолок пересекаются под прямым углом, двери как двери, разве что слишком высокие. Стрелки указателей обозначают направления. Я знаю, под каким значком прячется выход, и иду туда. Иду спокойно, как по коридору своего офиса. Жаль лишь, что дверь моего кабинета не откроется по мысленной просьбе! Эта же услужливо отодвигается в сторону. В коридор врывается свежий ветер.

Я вышла наружу, и тут же вспыхнули спавшие до того круглые фонари, что растут, словно грибы, прямо из стен окружающих меня построек. Уже почти совсем стемнело, воздух синий-синий. Над головой мелькнула черная тень - хищная птица вылетела на ночную охоту. Высокий дом всего в каком-то километре над землей.

Здесь почти нет свободного места, не то что наверху. Со всех сторон поднимаются разновеликие строения. Одни похожи на трансформаторные будки, другие на башни, третьи на антенны. Любуясь последним отсветом заката на одной из таких башен, я запнулась за какой-то серый шар, тут же угодила другой ногой в квадратное отверстие в полу, потеряла равновесие и схватилась за металлический столб, который будто для таких как я здесь и стоял. В ужасе отдернула руки, ожидая удара током. И рассмеялась: на корабле нанья техника не наносит вреда живым существам.

Эта палуба определенно не приспособлена для прогулок. Скорей всего, здесь никто и не бывает, вон какой слой пыли на шаре! Надо возвращаться, наверняка меня уже потеряли.

Только сейчас я вспомнила, для чего пришла сюда. Хотела проверить, действительно ли земля и небо на нижних уровнях Высокого дома меняются местами. Я подняла голову - и сразу инстинктивно присела и схватилась за столб. Ой, мамочки! Зажмурившись, вцепившись в столб мертвой хваткой, обхватив его руками и ногами, ничего не слыша за собственным хриплым дыханием, я очень медленно опять подняла лицо наверх, открыла глаза. Главное, держусь. Можно смотреть. Прямо надо мной текла река. На лес упала ночь, и отражающая светлое небо вода сверкала, как серебро на черном бархате. Еще одна большая птица вниз спиной пролетела между мною и землей. Лес на глазах окутывался туманом, который струями выползал из-под крон деревьев и спускался все ближе ко мне. То есть поднимался все выше.