Взяв со стола чистый лист и ручку, я принялся писать, больше ни на что не отвлекаясь. Поставив в конце сегодняшнюю дату и свою подпись, я молча положил заявление на стол. Это заставило Тэйлор замолчать хотя бы на несколько секунд.

– Дэн, ты хорошо подумал?
– прочитав, спокойно спросила она. В ее темных, почти черных глазах, я видел недоумение и разочарование. Может, во мне, а, может, в сегодняшнем утре.

– Да, - уверенно ответил я, смотря в пол. Мне было стыдно. Казалось, будто я бросаю ее, оставляю одну в беде.

– Почему ты уходишь? Что случилось?
– всматриваясь в написанное, спросила она, будто пыталась найти ответ между строк.

– Ничего. Просто я понял, что больше не хочу этим заниматься.

– Дэн, это лучшее издание в стране. У тебя большое будущее. Ты можешь многого здесь добиться. Это я тебе говорю как человек и как редактор, повидавший много талантливых и также много безнадежных журналистов. И поверь, ты как никто другой относишься к первой категории. И я не пытаюсь сейчас солгать, чтобы отговорить тебя от возможной ошибки.

– Тэйлор, я так решил...

– Но чем ты тогда будешь заниматься? Ты уже нашел новое место?

– Нет, но думаю, на это мне не потребуется много времени.

– Дэн, я не понимаю тебя... Но главное сейчас, чтобы ты понимал и потом не пожалел о своем решении. И что бы ни произошло - знай, что я всегда приму тебя обратно, сколько бы ни прошло времени.

– Спасибо. Ты всегда была не просто начальником, ты была настоящим человеком и другом.

– Может, передумаешь?
– ее глаза заблестели от выступивших слез. Тэйлор смотрела на меня с надеждой и в то же время со страхом, будто перед ней стоял другой человек, представившийся мной, а она старалась делать вид, что не замечает этого.

– Я буду навещать вас, - улыбнулся я, и мое сердце сжалось от боли, словно от него только что безжалостно оторвали кусок.

Идя по длинному коридору моей уже бывшей редакции, я не чувствовал сожаления о том, что сделал, но сердце все равно продолжало кровоточить.

Конечно, я не нашел новое место. Я даже не знал, где его искать. А самое главное - что искать. Но был уверен, что ответ на эти вопросы придет сам собой, когда наступит подходящее время. А пока решил об этом не думать.

Как только я закрыл эту тему в своей голове, на ее место тут же пришла новая. "Люси! Черт возьми, Люси! Сегодня ведь прощальный ужин!"

Мысль, что я чуть его не пропустил, заставила меня вздрогнуть.

Домой возвращаться я не стал, а сразу же отправился на вокзал. На автобус опоздал всего на несколько минут. А следующий отправлялся лишь через два часа. Чтобы не сойти с ума от ожидания, я купил журнал и занял место у стены в небольшом зале ожидания. По будням в это время здесь не многолюдно. Разве что утром и вечером, когда все едут на работу или возвращаются с нее.

Время тянулось бесконечно долго. Я чаще смотрел на часы на противоположной стене, чем их стрелка завершала очередной круг.

Пересев на другое место, откуда их не видно, я пролистал несколько раз журнал с начала до конца, и с конца до начала, остановившись на гороскопе, в который никогда не верил.

– Дэниел Коллинз! Какая встреча!
– услышал я знакомый голос с соседнего кресла.

Я медленно поднял голову и повернулся. Роджер снова был в маске бесстрашия и вседозволенности, как при нашей первой встрече после операции.

– Ты что, следишь за мной?
– раздраженно спросил я.

– Слишком высокого ты о себе мнения!
– усмехнулся он.

– Какого черта тебе нужно?

– Да ладно, дружище, брось ты уже дуться. Давай забудем все обиды. Мы ведь с тобой теперь квиты, - с вызывающей улыбкой, он протянул мне руку.

Я еле сдерживал себя, чтобы не послать его сейчас, или же молча не врезать.

– У меня нет времени с тобой разговаривать, - сказал я как можно спокойнее и встал, намереваясь уйти.

– А что, опять поедешь к своей тетушке, приютившей сироту? Будешь плакаться ей, как мир к тебе не справедлив?
– сказал Роджер мне в спину, вставая с кресла.

– Заткнись!
– не выдержал я и резко развернувшись, схватил его за шею.
– Заткнись, пока я прям здесь не вышиб тебе мозги!

– Ну все, все, остынь! Совсем с катушек слетел что ли!
– его испуганные глаза забегали по залу в поисках помощи.

Я убрал руку.

– Держись от меня и от моей семьи подальше!
– я быстро развернулся и пошел к выходу.