– - Я пытался узнать, чувствовал ли кто когда-нибудь что-то подобное, но так и не нашел никого, -- Тандри немного помолчал, все еще упираясь ладонями в барьер, будто действительно пытался продавить его.
– - Но никто, кажется, не слышал, как этот зверь зовет. Он хочет сразиться не меньше моего, и я не думаю, что он уверен в своей победе. У меня есть шанс, небольшой, пожалуй, но есть. Хотя не это важно. Кто победит? Кто останется жив? Речь не о том. Речь о самой схватке.
– - Он снова замолк, не отводя взгляда от глаз Гриммюрграса, явно рассчитывая прочитать там ответ. Но не смог или же захотел получить подтверждение: -- Вы ведь слышите? Как она зовет.

Стихия -- дикая кошка -- ходила туда-сюда вдоль барьера и нетерпеливо била по нему хвостом. Гриммюрграс бросил на нее взгляд и заметил, что левая его рука так же, как и рука Тандри, пытается продавить невидимую скорлупу, неуместную преграду, а правая сжата в кулак. Слышит ли он зов? Гриммюрграс улыбнулся и вновь повернулся к Тандри, чтобы дать ответ на этот вопрос.

Не успел: неожиданно Тандри оказался достаточно близко, чтобы поцеловать его.

Глава 3

Мужчины добывали пищу и охраняли хэимели, женщины готовили добычу и ухаживали за детьми и мужчинами. Так было всегда. Если бы женщины не продолжали род, а мужчины не защищали его, хэимели давно бы опустел. Поэтому все следовали старому правилу и не видели жизнь другой.

Но случались и исключения. Их называли Отмеченными Ваитюрами.

Если женщина не могла родить мужчине ребенка, она переставала являться его женой. Отныне она воспитывала детей, оставшихся без матери, как своих, и ухаживала за стариками. Ваитюры избирали ее для этого, отмечая знаком собственного бесплодия, и потому женщина не слышала в свой адрес оскорблений и насмешек, а чувствовала уважение. Но если женщина не могла полюбить чужих детей словно собственных, она уходила в степь, чтобы просить Ваитюров забрать ее к себе. Отдать себя полностью во служение Ваитюрам представлялось каждому в хэимели высшим счастьем. Но лишь редкий удостаивался столь высокой чести -- кого-то Ваитюры не принимали в свои миры и возвращали домой.

Если же оказывалось, что вина бездетности лежит на мужчине, то уже на его лбу читался знак Отмеченного. Зверь рождает зверя, и только человек, способный продлить свой род, является достойным выйти против зверя. Если же Ваитюры лишали мужчину такой возможности, он отправлялся в степь, не имея с собой никакого оружия. Он должен был встретиться с Ваитюрами и узнать, какую роль те для него выбрали: он либо уйдет вслед за ними, либо вернется с добычей. Победить зверя голыми руками могли лишь Отмеченные, и уважение к ним возрастало. Не сумевшие продлить род, они сеяли семя знания в чужих детях -- становились учителями охотников.

Но не все в хэимели могли выходить в степь, некоторых тянуло в море. Рыба -- не зверь, рыба скользка и хитра и просит такого же противника, для которого ум и ловкость превыше силы. Рыба не так опасна, как зверь, но море забирает свою жертву чаще, чем степь. Отдавшиеся зову моря не были Отмеченными: они так же добывали пищу, пусть и в другом месте.

Отмеченными являлись и мужчины, предпочитавшие продолжению рода любовь другого мужчины. Поняв волю Ваитюров, они дожидались сумрачного дня, когда разум каждого в хэимели охватывало предчувствие близости могущественного, великого и опасного, садились вдвоем в одну лодку и выходили в море. Ваитюры забирали Отмеченных себе или же награждали их пониманием моря, возвращая в хэимели с уловом. И тогда никто не смотрел уже на них косо, а они сами становились наставниками рыболовов.

Охотник не был Отмеченным, но не жалел об этом, хотя, как и остальные, полагал службу Ваитюрам высшей ценностью его жизни. Но Ваитюры решили, что его служба заключается в охране хэимели и передаче знаний через поколения, и этого было достаточно. Тем более что у него была Кожа Змеи.

Когда-то она назвалась Птичьей Трелью, но не смогла следовать этому пути. Когда Птичью Трель в супруги выбрал мужчина, она посмотрела в его глаза и отвернулась. А потом ушла в степь.

Среди женщин встречались те, кого особенно полюбили Ваитюры и подмешали в их кровь огненную отвагу и лихой ветер свободолюбия. Такие женщины не могли стать женами, растить детей и ухаживать за мужьями, они хотели охранять хэимели наравне с мужчинами. Они были Отмеченными Ваитюрами.

Если женщина не соглашалась продлевать род и отдавать себя этому занятию, она брала копье, или каменный нож, или дротики и отправлялась в степь. Женщинам разрешалось встретиться со зверем вооруженной, поскольку они никогда не учились охоте. Впрочем, крупной добычи от женщин не ждали: им было достаточно принести пойманную в силок птицу или даже связку степных мышей, шкурки которых ценились больше, чем мясо, и после этого Отмеченные начинали учиться охоте вместе с мальчиками, а затем выходили в степь рядом с мужчинами. Дни, когда среди охотников шла женщина, считались самыми удачными.

Птичья Трель тоже ушла в степь, и Охотник, знавший ее с детства, этому не удивился. Он был уверен, что давно заметил на ее лбу Отметку, хотя и понимал, что надумывает теперь: он не мог видеть Отметок, однако догадывался, что Птичья Трель -- не простая девушка. Он уважал ее и, провожая взглядом, просил у Ваитюров лучшую для нее участь.

Она вернулась не в тот же день и даже не на следующий. Многие уже решили, что Ваитюры забрали ее к себе, когда ее фигура появилась на горизонте. Когда она переступила границу хэимели с ожерельем из тушек маленьких птиц и толстой змеей в руке, ее уже не звали Птичьей Трелью.