Гриммюрграс не был уверен в этом утверждении, и потому молчание показалось ему слишком напряженным. Что испытывал при этом Тандри, понять было сложно, но от былого воодушевления не осталось и следа. Стоило что-то сказать, но ничего дельного в голову не приходило. Молчание затягивалось. Первым нарушил его Тандри:

– - Вы куда-то по делу шли или прогуляться?

– - Думал пойти в парк.

– - Не хотите составить мне компанию и посмотреть на метеоритный дождь? Кстати, когда я услышал, что он сегодня, то сразу понял, почему вас вчера ограбили, ну и сегодняшних гостей Льоусбьёрг тоже. В такие дни многие люди ведут себя странно: наверное, метеоритный дождь сводит нас с ума. По крайней мере, дома точно не сидится. Ну так что, согласны?

В глазах Тандри загорелись хорошо знакомые огоньки, и Гриммюрграс не нашел ни одной веской причины отказаться от предложенной затеи.

– - Пойдем на небоскреб?
– - уточнил он.

Именно туда поднимался Гриммюрграс с близнецами, желая понаблюдать за метеоритным дождем. Зрелище необычайной мощи, повторяющееся с периодичностью раз в полгода. На самом деле метеоритные дожди случались намного чаще, но по большей части с небес сыпалась каменная крошка, в редких случаях размер упавших метеоритов доходил до размера куриного яйца. Такой дождь если как-то и называли, то "каменным", да и то не всегда -- он был слишком обыденным явлением, чтобы придавать ему значение. Совсем другое дело метеоритный дождь, случавшийся не чаще, чем дважды в год. Тогда на город обрушивались булыжники, способные не только убить человека, но и разрушить крепкие здания. Единственным спасением от этой напасти стал прозрачный барьер, куполом накрывающий город. Этот барьер был настолько прочен, что даже крупные метеориты не могли его пробить. Даты метеоритных дождей прогнозировались заранее, но за мелкими никто не следил, и потому купол накрывал Норзур постоянно. Или так только считалось, поскольку увидеть, есть барьер или нет, было невозможно, и в ясные дни ничто не могло сказать, на месте ли он. Для поддержания нужной атмосферы бесперебойно работали огромные очистители воздуха, которые отвечали также за влажность. И барьер, и очистители требовали изрядного количества энергии, которая уходила и на освещение города, отопление и работу множества приборов, как бытовых, так и необходимых для научных исследований. Норзур под небом, щедро одаряющим его камнепадами, не смог бы существовать, не расположись он недалеко от расщелины, в которой текла лава. Часть этой расщелины входила в черту города, так что на ее берегу расположилась электростанция. Опасность того, что уровень лавы подымется и город будет уничтожен, существовала, но беспокоила немногих, большинство же понимало, что без геотермальной энергии им не прожить.

– - "Метеориты не всегда так активно притягивались к планете. Этому нет закрепленных на бумаге доказательств, зато сам Норзур и его жители с их уровнем развития и мировоззрения являются наглядным свидетельством: когда-то можно было дышать свежим воздухом и чувствовать, что такое ветер, дождь и снег, а не просто знать, какие ощущения они вызывают. И хотя космос дал людям шанс выжить, они любят напоминать себе об этом, снова и снова поднимаясь на крыши во время метеоритного дождя", -- по памяти процитировал Гриммюрграс и с улыбкой посмотрел на Тандри, который удивленно приподнял брови.

Тут следовало назвать автора строк, но его Гриммюрграс не помнил. Именно эту фразу с величием прочел Фаннар, когда они втроем уселись на скамейке рядом со смотровой площадкой, специально оборудованной для наблюдения за метеоритным дождем. Конечно, Фаннар тут же с усмешкой сообщил, чьи строки декламировал, и не преминул ввернуть едкий комментарий. Комментарий Гриммюрграс не запомнил, поскольку он не сильно отличался от остальных ему подобных, произнесенных когда-либо Фаннаром в его компании, а имени жертвы не придал значения, поскольку сам не был знаком ни с ней, ни с ее трудом. То, что строки настолько серьезно въелись в память, было само по себе удивительно. Видимо, декорации, на фоне которых Гриммюрграс услышал их впервые, сыграли свою роль.

– - Вот именно поэтому мы и не пойдем на небоскреб, -- презрительно кривя губы, произнес наконец Тандри.
– - У меня зарезервировано лучшее местечко на этом представлении.

– - Успеем к началу?
– - подхватил его озорной настрой Гриммюрграс. Если бы кто-то с кафедры узнал, как именно провел нынешний день профессор в компании своего студента, обвинил бы его в крайне непедагогичном поведении. И Гриммюрграс отдавал себе в этом отчет, но вот беда -- менять что-либо не собирался.

– - Если поторопимся, определенно!
– - расхохотался Тандри.
– - Нам идти далеко, так что вперед. И не забудьте дорогу: вдруг пригодится.

Дорогу Гриммюрграс запоминал, хотя пройдя пару кварталов, они вернулись к разговору. Точнее, Тандри пустился в откровения, а Гриммюрграс слушал и пытался осознать.

– - Я прекрасно помню фразу, что вы процитировали. Именно с нее начинается знакомство юного жителя Норзура с метеоритным дождем. И с верховенством науки. Мне было четыре, наверное, когда меня и сверстников привели на крышу небоскреба, произнесли те самые слова и сказали смотреть наверх, не отрываясь. Я смотрел, как и все. И очень долго приходил туда снова и снова, как и каждый, любой из нас, пока однажды... Простите, не помню, как так вышло. Может, в семь лет все дети бунтуют? И делают что-то наперекор взрослым. Или это обычное дело -- иметь в семь лет врагов, от которых нужно сбежать и скрыться, даже если скоро должен пойти метеоритный дождь. А может, мне и не семь было, восемь. Все это не так важно. Но однажды я не поднялся на небоскреб вместе с остальными. Не остался и дома, как делают некоторые. Я... просто оказался в другом месте. И увидел то, что не видел до этого. Говорю не слишком понятно? Ничего, скоро сами узнаете.

Он замолчал и некоторое время вел Гриммюрграса молча. Город Норзур, до кольца трущоб выровненный по линейке, почему-то вдруг начал напоминать лабиринт, как и речь Тандри: вроде бы все знакомо, но утрать внимание хоть на мгновение, и заблудишься окончательно. И Гриммюрграс сосредоточенно следил не только за дорогой, но и за спиной своего провожатого, странно напряженной. Что-то происходило с Тандри, и, кажется, ждало их не просто наблюдение за метеоритным дождем. Гриммюрграс мог ошибаться, а ток, пробегающий по телу от неясных предчувствий, стоило списать на пережитые недавно приключения.

Он взглянул на небо: чистое, без единого облака, будто замершее. Солнце клонилось к западу, и они шли вслед за ним.

– - Вы знаете, что у детей есть "свои места"?
– - снова заговорил Тандри, чуть сбавив ход, чтобы Гриммюрграс поравнялся с ним.
– - Наверное, и у вас такое было. Я не помню, зачем они нужны, но ими делятся только с самыми проверенными, тем, кому полностью доверяешь. Но можно доверять человеку, но все равно не рассказывать о "своем месте". Это все ерунда такая! Все, что я говорю. Мне хочется объяснить, но это не стоит пересказывать. Просто... я не знаю... я хочу, чтобы вы поняли. Попытались, по крайней мере.