С этими мыслями Казарин попросил майора в приемной показать, где находится панинский кабинет, спустился по лестнице на первый этаж и оказался перед опечатанной дверью, над которой все еще поблескивала дощечка с надписью: «Заместитель заведующего особым сектором ЦК Панин С. П.».

Лешка нашарил в кармане связку ключей, вставил один в замочную скважину и распахнул дверь. Спертый воздух ударил в нос. Казарин громко чихнул и вошел.

В кабинете Панина стояла тишина. Лешка осмотрел все углы, открыл и закрыл сейф, представил, как лежало тело, прикинул, откуда могли нанести удар. И ничего не понял. Опыта таких расследований у него не было. Не считать же таковым ту давнюю историю с алмазами…

– Ну, спасибо, Петр Саввич, удружили, – пробормотал Казарин себе под нос, но осматривать кабинет не бросил.

Следующим объектом был старый книжный шкаф. В нем на полках лежал толстый слой пыли. Ну, лежал и лежал. Правда, в одном месте Лешка обнаружил небольшой островок, на котором пыли не было. Там явно что-то стояло совсем недавно. Казарин даже потрогал пальцем это место, но, спохватившись, чертыхнулся и закрыл шкаф. Затем он сел на диван и решил поговорить с умным человеком, то есть с самим собой. «Ну что, великий сыщик, все, спекся? Иди к Шапилину и отказывайся. Скажи, что это не твоего ума дело», – с тоской рассуждал Лешка, но тут он отчетливо представил насмешливые глаза Петра Саввича. Представил, скрипнул зубами и приказал себе все начать сначала.

«Итак, пропал важнейший документ – план эвакуации ценностей Кремля. Это первое!»

Начало было неплохое. Однако дальше ничего путного в голову не приходило. Казарин почесал затылок, но и это не помогло.

«Что ж там дальше?» – мучительно соображал он, перебирая в голове сюжетные коллизии «Этюда в багровых тонах» и «Убийства в Восточном экспрессе».

«Мотив! – мелькнуло в его голове. – Какой же мотив? Кому нужен этот чертов документ? Впрочем, понятно кому… А если нет? А если он находится где-то здесь и Панина убили за что-то другое?»

И тут Казарин вспомнил про папку, которую все это время сжимал под мышкой. Он раскрыл ее и пробежал глазами три тонких листочка. В них излагались скупые факты, выявленные предварительным расследованием, из которых следовало, что Панин, получив документ от Шапилина, никуда не заходя, отправился к себе в кабинет. Охранник провел его до дверей и не выходил из приемной ни на шаг. Главная загадка: откуда появился преступник и куда исчез?

«Надо прежде всего решить эту задачу», – резюмировал Казарин и обследовал дверь. Ничего особенного он не обнаружил и перешел к единственному в комнате окну. Подергал фрамугу и очень скоро убедился, что в окно преступник тоже выпрыгнуть не мог. Оно было закрыто изнутри. Да и пожелтевшая бумага, которой заклеивали окно на зиму, наглядно демонстрировала, что его уже давно никто не трогал. Кроме того, напротив, прямо на кремлевской стене, размещался пулеметный расчет. Влезть или вылезти незамеченным через окно панинского кабинета не было никакой возможности.

«Ерунда какая-то, – еще больше взвинтил себя Лешка. – Получается, что убийца растворился в воздухе, или он был в сговоре с охранником, или охранник все-таки куда-то отходил…»

Казарин раздраженно сплюнул, поняв, что чем дальше, тем больше запутывается. Оглядевшись еще раз, он вышел из кабинета, захлопнув за собой дверь.

Глава 4

Через час Лешка сидел в отдельной комнате и заметно нервничал. Допрос он никогда в своей жизни не проводил, поэтому беспрерывно курил. Дверь открылась, в комнату зашел человек в военной форме, положил перед Казариным канцелярскую папку с тесемками и так же молча вышел. В папке находились какие-то бумаги, стенограмма допроса и личная карточка офицера охраны Горюнова с его фотографией…

А через пятнадцать минут дверь опять распахнулась, и в комнату ввели человека в наручниках.

– Арестованный Горюнов доставлен, – отрапортовал конвоир, затем усадил арестованного на стул в углу и замер в ожидании дальнейших распоряжений.

Перед Лешкой сидел молодой парень с сильно исхудавшим лицом. Форма на нем висела мешком: сказывалось отсутствие ремней. Глаза запали и выражали лишь апатию к происходящему. Распухшие губы и нос свидетельствовали о недавнем допросе с пристрастием.

– Снимите, пожалуйста, наручники, – попросил вежливо Казарин. Он еще не привык раздавать команды и поэтому несколько робел.

Конвоир повиновался.

– Вы свободны.

Сержант отдал честь и вышел.

– Давайте знакомиться. Меня зовут Алексей… – Вспомнив, что он теперь лицо официальное, Лешка добавил: – Алексей Владимирович Казарин. Моя задача – разобраться в этом запутанном деле. Я ясно излагаю?

Арестованный Горюнов испуганно заморгал слезящимися от яркого света лампы глазами.

– Я во всем признаюсь. Только скажите, что подписать?

Слезы покатились по его щекам. От неожиданности Алексей отвел взгляд и тихо произнес:

– Успокойтесь, успокойтесь, Горюнов. В чем вы признаетесь?

– Во всем. Вам лучше знать.

Лешка подошел к арестованному, заметил, как тот в испуге вжал голову в плечи, и протянул ему папиросы. Горюнов дрожащими руками взял одну, закурил, после чего немного успокоился.

– Давайте обо всем по порядку. Что входило в ваши обязанности как помощника Панина?