Алексей поднялся со стула и твердо ответил:

– Моя задача служить там, где я нужен, то есть на фонте, в авиации.

Глаза Шапилина сделались холодными как сталь.

– Реши мне, друг ситный, такую задачу. Представь себе, что человек заходит в свой кабинет. За дверью остается охрана. А через несколько минут человека того находят с пробитым черепом. Окна закрыты изнутри, в комнате никого нет, но человек – мертвый. Когда и как это могло произойти?

Алексей поднял голову:

– Это случилось здесь, в Кремле?

– Допустим.

Шапилин вдруг стремительно подошел к нему, подвинул стул поближе, сел, подался вперед и зашептал:

– Два дня назад тут, в Кремле, убит мой заместитель…

… О том, что вернулся Леша Казарин, Вера Чугунова узнала от Тани. Та позвонила ей и, захлебываясь от счастья, минут тридцать говорила только о нем. Даже вспомнила, как ездила к Казарину в Качу через полгода разлуки, как случайно увидела его возле проходной с другой девушкой, как, рыдая, бежала обратно на вокзал, хотя теперь уверена, что это была обычная курсантская увольнительная. Тем более рядом шел Вася Сталин и тоже не один.

То, что за этой прогулкой ничего серьезного не стояло, Вера знала. Ведь после возвращения из Качи Таня очень быстро вышла замуж, и хотя развелась уже через три месяца, Вера посчитала возможным написать Казарину письмо. Только вот когда получила ответ, несколько месяцев не могла прийти в себя. Ей хватило душевных сил не прервать отношений с Шапилиной, хотя первое время она готова была ее убить. Ведь о Танькином замужестве Казарин в тот момент уже знал, но все равно писал, что никого, кроме Тани, для него не существует. Извинялся, нес какую-то чушь про школьную дружбу…

И вот теперь этот звонок, после которого сидеть дома Вера уже не могла. Почти час она гуляла по Александровскому саду, ничего не слыша и не видя вокруг. Из задумчивости ее вывел голос Левитана. Репродуктор висел на углу улицы Горького. Вокруг толпился народ.

– В течение ночи на двенадцатое августа наши войска продолжали вести бои с противником на Кексгольмском, Сольцском, Смоленском, Коростенском и Уманском направлениях. На остальных направлениях и участках фронта крупных боевых действий не велось. Корабли и авиация Краснознаменного Балтийского флота одиннадцатого августа уничтожили четыре торпедных катера и два транспорта противника. Исключительную отвагу и находчивость проявил в бою красноармеец Середа. Немецкий танк огнем своего пулемета мешал продвижению нашего взвода. Тогда отважный красноармеец подкрался к вражескому танку, быстро вскочил на него и сильным ударом топора согнул ствол пулемета. Взвод ринулся в атаку. Немецкий танк был захвачен.

Толпа одобрительно загудела:

– Молодец Середа!

– Так им и надо, гадам фашистским!

– Позвольте, но ведь если наши оставят Смоленск?! Это же совсем рядом! – крикнул какой-то интеллигентного вида мужчина. – Если они за полтора месяца до Смоленска…

– Заткнись, гнида паникерская, – резко оборвали его.

– «Заткнись не заткнись», а говорят, что Сталин приказал в Москве заводы и мосты взрывать, – пробубнила пожилая женщина.

Вера опустила голову и побрела в сторону Кремля…

Петр Саввич продолжал в упор смотреть на Казарина.

– И мало того: пропал важнейший документ – план эвакуации ценностей Кремля, который доверен лично мне. А через три дня – доклад у Верховного. Если документ не отыщется, у меня только один путь, – Шапилин многозначительно похлопал себя по кобуре. – Ну, как тебе история?

Лешка пожал плечами:

– Запутанная.

– То-то, брат. Держи…

Казарин с недоумением взял в руки красное удостоверение, раскрыл и прочел: «Помощник коменданта Кремля по особым поручениям».

– Так теперь именуется твоя должность.

Алексей еще раз посмотрел в документ и растерянно произнес:

– А как же фронт?

Шапилин стукнул кулаком по столу:

– Достал ты меня, Казарин! Сказано тебе – служить будешь тут, при мне. Вот папка с делом, ключи от панинского кабинета. Завтра изложишь свои соображения. Нужна мне сейчас твоя голова, нужна, понимаешь?…

Лешка открыл было рот, но Шапилин рявкнул:

– Кругом! Марш!

Алексей вышел из кабинета злой и совершенно сбитый с толку. Чего угодно ожидал он от этой встречи…

«Сыщик хренов, – подумал он про себя. – Ничего себе, влип! Впрочем, это даже любопытно…»

Шапилин сам давал хорошую возможность утереть себе нос. Лешка представил себе, как положит Петру Саввичу на стол материалы расследования, подписанные так: «Лейтенант Казарин – сын простого водителя». Вот тогда этот паразит вспомнит свои слова, сказанные три года назад.

«А фронт? Фронт ведь от меня никуда не денется, – успокоил себя Лешка. – Ну, завалю я это дело. И что? Прямой наводкой на передовую!»