Надо было готовиться, но Лешка не мог себя заставить сесть за учебники. Отец вздыхал, уходя на работу:

– Ты бы позанимался. Скоро экзамены.

– Успеется, – равнодушно отмахивался Лешка и зарывался головой в подушку…

Но однажды случилось чудо, и Таня взяла трубку.

– Алло, – прозвучал знакомый голос.

– Здравствуй, Тань.

На другом конце повисла пауза.

– Таня, ты меня узнала?

– Узнала, – безразлично ответила трубка.

Казарину было невыносимо слушать холодный равнодушный голос, но он справился с собой:

– Что происходит? Я хочу тебя увидеть.

– Это невозможно, – таким же безразличным тоном ответила Таня.

– Почему?

Таня молчала, не находя нужных слов.

– Ты не ответила.

– Леша, не мучай ни себя, ни меня.

– Но что происходит? Я не могу понять.

– Ничего не происходит. Просто мы расстались.

– Это кто так решил: ты или твой отец?

– Я.

– Я тебе не верю.

– Это твое дело. – Таня повесила трубку.

Лешка с силой открыл дверь телефонной будки и чуть не зашиб проходящего мимо Ваську Сталина.

– Тьфу ты, черт! Такие вот, как ты, и рушат человеческие судьбы.

– Да ладно, чуть задел, а ты уже разнылся.

Васька заулыбался:

– Дурак! У меня через неделю в летном медкомиссия. А вдруг ты мне руку сломал бы?

Казарин пожал плечами и хотел уже уходить, но Васька вдруг предложил:

– А хочешь со мной?

Лешка задумался, с болью вспоминая все, что случилось с ним в последние дни.

– Мне все равно, – сказал он наконец. – Я вообще-то в МГУ на исторический собирался…

Васька понимающе кивнул. Всему классу было известно о размолвке между Казариным и Шапилиной.

– Да плюнь ты на все! Впереди целая жизнь. Поехали со мной в Качу.

Лешка смотрел на вечно веселого Ваську и не мог понять – шутит тот или говорит всерьез.

– А как? Нужны же справки, характеристики…

Васька обнял друга и вкрадчиво произнес:

– Не нужны! Я все устрою. По рукам? – И Васька протянул ладонь.

А ровно через неделю Лешка стоял у Кутафьей башни с вещмешком за плечами и в последний раз смотрел на Кремль. Это был его Кремль – Кремль, в котором он вырос, в котором встретил и потерял свою любовь и где теперь оставался единственный дорогой для него человек – отец.

Часть вторая

Пролог

Август 1941 года

Кремлевские часы на Спасской башне показывали 22.30. За дверью кабинета Сталина шло заседание Государственного комитета обороны, на котором обсуждался план эвакуации ценностей из Кремля. В приемной толпились помощники и заместители, готовые в любой момент достать нужную справку и дать необходимую консультацию. Без пятнадцати одиннадцать заседание закончилось, и члены комитета, пыхтя и отдуваясь, как от тяжелого бега, стали покидать кабинет Верховного главнокомандующего. Заведующий особым сектором ЦК генерал Шапилин протянул папку своему заместителю.

– Знаешь, Сергей Порфирьевич, ты документ этот изучи самым внимательным образом. Спрашивать буду с тебя. Завтра утром представишь справку: что в каких ящиках лежит и какая охрана прилагается. Сам понимаешь – не картошку вывозим. И чтоб все до мельчайших… За документ головой отвечаешь, а то нас по законам военного времени самих с тобой «эвакуируют» до ближайшей стенки.

Панин понимающе кивнул и вместе с прикрепленным к нему помощником, не выходя из Первого корпуса Кремля, поспешил по коридору к своему кабинету.

Часы на Спасской башне показывали 22.55, когда Панин и помощник вошли в приемную.

Перед тем как пройти в свой кабинет, на котором значилось «Заместитель заведующего особым сектором ЦК Панин С. П.», Панин дал команду помощнику:

– Вызови машину! Я буду работать на даче.

Стрелки главных часов страны отсчитали еще две минуты и замерли на 22.57. Свет в кабинете Панин зажигать не стал и, положив папку на стол, направился к сейфу, стоявшему в углу. Проходя мимо окна, он обратил внимание на огромный лунный диск, словно застрявший между зубцами кремлевской стены.

– «Ночка красит лунным светом стены древнего Кремля…» – перефразировал известную песню Панин и, насвистывая знаменитый мотив, достал из кармана френча ключ.

Часы на Спасской башне показывали 22.59.

Панин начал открывать сейф, но в это время что-то заметил и повернул голову…

Куранты завершили часовой бег и принялись отбивать положенные одиннадцать ударов.

Прошло пять, десять, пятнадцать минут, но Панин так и не появился. Его помощник, в очередной раз посмотрев на часы, нерешительно постучал в дверь. Не услышав ответа, он вошел в кабинет и вскрикнул от неожиданности: посреди комнаты с пробитой головой лежал мертвый начальник. Сейф был открыт и пуст.