– Скоро.

– Что?

Ее хрустящий голос отдается во мне безумным ужасом. Я широко распахиваю глаза, и тут же картинка смазывается от мутной, предательской пелены. Я не дышу.

– Смерти. М ного. Скоро.

– О чем вы говорите. Кто вы?

Женщина неожиданно приподнимает руки. Медленно и слабо, словно едва способна ими шевелить. Черные и дырявые лохмотья свисают с локтей, а она неожиданно касается пальцами вуали и заторможено стягивает ее вниз. Она хочет показать мне свое лицо. Она мне пытается что-то сказать. Но что. Кто это. Что происходит.

Вуаль падает с оглушающим стуком, пусть не звучит ни звука, но я зажмуриваюсь и с ужасом гляжу на гнилое, увядшее лицо мертвой женщины, она со скрипом поворачивает голову и ее зеленые глаза, изумрудные, словно не тронутые временем и Смертью, горят и прожигают меня тревогой. Они будто обвиняют меня в чем-то.

– Ты.

Она злится. Ее лицо, покрытое надрывами и дырами, приближается ко мне, и только сейчас я понимаю, что за запах витает по комнате: запах гнилого тела, запах смерти.

– Ты убьешь их всех, скоро.

– Кто вы? О чем вы говорите? – Она придвигается почти вплотную и нависает надо мной, а я вжимаюсь в постель и с ужасом понимаю, что мне знакомы очертания ее лица.

Не может быть. Где я ее видела? Кого она мне напоминает?

О, Боже. Прозрачные, магически-завораживающие глаза. Я видела ее на фото, на том фото, что висит в коридоре, посреди целого калейдоскопа черно-белых снимков.

– Рамона? – Пискнув, шепчу я, распахнув глаза. – Рамона Монфор?

Женщина порывисто кидается ко мне. Ее костлявые пальцы сжимают мои запястья.

– Скоро! Не дай этому случиться! – Она почти кричит, а я резко дергаюсь, пытаясь из ее оков вырваться, но тщетно. Рамона внезапно отрывается от земли, повисает в воздухе и глядит мне в глаза безумным, пронзительным взглядом! Я кричу, отворачиваюсь, ощутив, как в груди вспыхивают легкие, и захлебываюсь в собственных воплях.

– Отпустите, отпустите меня!

– Не дай этому случиться!

Могильное дыхание прибивает меня к кровати, куски ее кожи падают мне на лицо, и я бью ногами по постели, извиваясь, будто угорь от дикого ужаса. Пусть она уйдет! Пусть она исчезнет! Я все кричу, а ее руки все сильнее сжимают мои запястья ! Н о неожиданно в моей комнате загорается свет, и призрак, будто кошка, отпрыгнув от кровати, взмывает к потолку и испаряется, превратившись в черный, едкий дым.

– Ари! – Ко мне подбегает Мэри-Линетт, но я стремительно вскакиваю с постели и врезаюсь ладонями в лицо. – Ты как , что с тобой ? Посмотри на меня, эй, пожалуйста, ты в порядке, все хорошо. – Тетя подходит ближе, и ее пальцы заботливо пробегаются по моим волосам, заправляют их за уши. – Я здесь, я с тобой.

– Сколько можно! – Взрываюсь я, отпрыгнув в сторону. Внутри горит пожар. Я руки опускаю, но гляжу на тетю обижено и испуганно. Я так устала. – Почему? Почему я?

– Ари…

– Не могу. Мне страшно.

– Дорогая, я бы хотела, чтобы все было иначе. Правда.

– Но иначе ничего не будет. – Чеканю я и прикладываю пальцы к горящему лбу. Мне трудно дышать. Приходится присвистывать, чтобы не свалиться в обморок. – Так нельзя, я так больше не хочу. Хватит.

– Тебе просто приснился страшный сон.

– Это не было сном. Это была реальность! – Взмахнув рукой, вспыляю я. – Призрак в моей комнате. Призрак Рамоны Монфор. Вот что это было.

– Призрак, но я…

– …не видела, потому что только я могу их видеть. Мэри, она прикоснулась ко мне, а я ничего не могла поделать. Она держала меня за руки. Как? Каким образом?

– Ты уверена, что…

– Что здесь происходит? – Неожиданно в спальне появляется Норин. Она растерянно хмурит брови и захлопывает стороны длинного халата. – Ари, чего ты…, все хорошо?

– Нет.

– Что случилось?

– Она ведь предсказывала будущее. Да? – Я гляжу на тетушек. – Рамона, она могла…, могла видеть будущее, она сказала, что я их всех убью. Скоро. Почему она так сказала?

– Ариадна, тебе приснилось и…, – тихо протягивает Норин, но я прожигаю ее таким диким взглядом, что она запинается и отходит назад. – О чем ты говоришь?

– Рамона Монфор приходила ко мне, чтобы сказать, что скоро кто-то умрет, она была здесь. В этой комнате. На том месте, где ты стоишь! – Порывисто отворачиваюсь и грузно выдыхаю, вцепившись пальцами в край футболки. По окну до сих пор барабанят ветви, а я смотрю на них и дрожу от ужаса. В воздухе витает запах гнили. Я все еще его чувствую.

– Дорогая, тебе нужно отдохнуть, – шепчет Мэри-Линетт, – мы останемся с тобой.

– Завтра я поеду к отцу.

Повисает тишина. Тетушки глядят на меня, а я гляжу в окно – на ночную Астерию.