Шрифт:
Останавливаюсь возле ограды, закрываю ладонями лицо и глубоко втягиваю воздух.
На улице холодно. Ветер тарабанит по плечам, и я уворачиваюсь от него, но тщетно. Дрожь проносится по спине, я уверена, что это от промозглого воздуха, а не от бессилия, я стою, сжав в пальцах запястья, стою с закрытыми глазами и протяжно дышу, изо всех сил пытаясь ухватиться за что-то, что успокоится меня. Но ухватиться не за что. Мне внезапно кажется, что я проиграла. Я дышу, я не умерла, но я проиграла.
Неожиданно я ощущаю странную эмоцию, впитавшуюся в мое тело. Ненависть. Но не ко мне. Люди так люто презирают меня, но это нечто другое. Это разочарование в себе, тяжеленные камни на плечах, давящие так сильно, что стоять трудно.
Я приподнимаю подбородок, оглядываюсь и вдруг замечаю Хэрри.
Он стоит возле пикапа с перебинтованной головой и смотрит на асфальт невидящим взором. Его ореховые глаза налиты обидой. Парень стискивает в кулаках пальцы, молчит, грузно дышит, а я растерянно наблюдаю за ним и понятия не имею, что именно заставляет его так люто себя ненавидеть. Я схожу с места и бреду к другу, все сильнее перенимая его колючие эмоции. В конце концов, расстояния между нами не остается, и я сталкиваюсь с удивительно похожими ощущениями, которые испытываю каждый день. Словно я должна была справиться, но провалилась. Словно от меня зависело так много, но я оплошала.
– Хэйдан? – Парень только сейчас замечает, что я рядом. Поднимает голову и быстро от машины отстраняется, засунув руки в карманы брюк. – Ты как? Все в порядке?
– Да, цел и невредим, – отрезает он, растянув губы в улыбке, – счастливчик.
Он улыбается, а внутри у него сердце громыхает будто дикое.
Я настороженно приближаюсь к другу и кладу ладонь на его плечо.
– Ты уверен, что все хорошо?
– А почему все должно быть плохо? Потому что Мэтт в операционной? Потому что на тебе нет живого места? Или, может, потому что я в очередной раз пропустил все самое интересное, пока был в отключке? – Хэрри запрокидывает за голову руки, а потом морщит лицо от боли и выругивается, отскочив в сторону. – Черт возьми, голова раскалывается.
– Знаю, – горько усмехаюсь я и встречаюсь с Хэйданом взглядом.
За стеклянной оправой очков на меня смотрят огромные, растерянные глаза, налитые глухим непониманием и разочарованием; он моргает, моргает еще раз и еще, и покачивает головой, стараясь выкинуть из мыслей то, что гложет, но не преуспевает в этом. Его руки уже в следующую секунду зажимают виски, стискивают их изо всех сил, и мне становится страшно, что Хэрри сделает себе больно.
– Ты чего? – Спрашиваю я, поддавшись вперед. – Эй, хватит.
– Нет.
– Пожалуйста.
– Я – пустышка, – вдруг шепчет Хэйдан и застывает. Его взгляд устремлен в пустоту, руки порывисто валятся вниз, и на мое тело мгновенно сваливается невыносимая тяжесть.
– Прекрати говорить так, – нахмурившись, прошу я, – это бред.
– Это правда.
– Нет.
– Да, Ари, – вспыляет парень и резко смотрит на меня, раскрыв от прозрения глаза. Я хочу взять его за руку, но он отстраняется и растягивает лицо в фальшивой улыбке, будто у него все в порядке, будто ему совсем не больно. Но Хэрри рассыпается на части.
Я чувствую.
– Прекрати, Хэрри, – шепчу я, сжав от бессилия зубы. – То, что ты стоишь здесь, а не лежишь на больничной койке, делает тебя пустышкой? Даже думать об этом не смей.
– Я ничего не сделал, как всегда. Я хотел, но не смог.
– Ты и не должен ничего делать.
– Почему? Потому что я слабый? Потому что у меня не хватит сил?
– Потому что к тебе это не относится, и ты не должен рисковать ради меня жизнью.
– Черт возьми, Ари, дело не в тебе, – взвывает он. – В се это всегда было больше, чем просто спасением твоей жизни. Ты никогда не думала, что я и свою жизнь спасаю, что это позволило и мне ощутить себя кем-то?
– Ощутить себя кем, Хэрри? – Восклицаю я. – Ты не понимаешь, что несешь.
– Тебе легко говорить.
– Легко?
– Люди всегда так делают, всегда. У них есть нечто важное, нечто такое, за что стоит держаться, и они возмущаются, мол, это сложно и невыносимо. А как жить тем, у кого нет предназначения? Как жить слабакам, которые валятся в обморок каждый раз, едва угроза нависает над головами близких ?
– Ты сделал гораздо больше, чем думаешь, – горячо вспыляю я.
– Не надо успокаивать меня, Ари. Я не ребенок.
– Т ы всегда был рядом, когда мне было плохо. Вот что важно!
– Важнее спасти жизнь брату, когда он остается один, – отрезает Хэрри и отходит от меня, безвольно откинув голову, – важнее остановить тебя, когда ты бежишь спасать его.
– Ты поддерживал меня так часто, руки опускались, а ты…, – я подхожу к другу и так сильно стискиваю зубы, что глаза покрываются мутной пеленой , – ты всегда был рядом.
– Я не хочу быть просто веселым мальчиком, который отпускает шутки и делает мир светлее и добрее. Я хочу помочь тебе или Мэтту, кому угодно, когда потребуется.