Не знаю, что на меня находит, но я вдруг решаю не церемониться; мне жутко, с этим не поспоришь. Но стоять и перекатываться на носках нет желания. И так паршиво. Потому я решительно приближаюсь к двери, втягиваю побольше воздуха в легкие и спокойно тяну на себя ручку. Вот так вот. А что страшного -то? К Смерти всего лишь на прием иду.

Переступаю через порог и замираю, ощутив стойкий запах крепкого кофе. Я никогда не любила этот напиток, а здесь аромат стоит такой, что даже в голову стреляет. Но мысли о нем быстро разлетаются, превратившись в испуганных птиц, когда я замечаю мужчину в коричневом, широком кресле, чуть ли не слившемся с остальной коричневой мебелью.

Я сглатываю, дверь за мной с оглушающим стуком захлопывается, и Ноа Морт резко переводит на меня пронзительный взгляд, выпрямив сгорбленную спину.

– Ариадна ?

– Да, простите, я…

– Присаживайся, – приказывает он, рассеянно убирая со стола стопки перемешанной бумаги, поднимается и встряхивает головой, – присаживайся, давай же.

– Да, я…, – хриплю, сжав в пальцах ремень суки. – А мне можно?

– Конечно , садись ! Секунду. – О н оббегает стол, сталкивает книги со стула, стоящего напротив его рабочего места , и на меня взгляд безумный переводит, полный непонятного , странного волнения. Смерть что ли волнуется? Волнуется из-за встречи со мной?

Плюхаюсь на покачивающуюся табуретку, которую, собственно, стулом трудновато назвать, но не жалуюсь. Глупо было бы жаловаться в моей ситуации.

Ноа Морт возвращается на свое кресло, усаживается и на меня взгляд переводит. Так и хочется спросить, не ошиблась ли я дверью? Потому что этот мужчина совсем не похож на костлявого старика с косой. У него каштановые, неаккуратно взъерошенные волосы, на подбородке едва заметная щетина. Глаза добрые, и я не шучу! Именно добрые , не те глаза, которые ты должен увидеть, перед тем, как коньки отбросить. Темно-шоколадного цвета с рыжеватой крапинкой. Очень интересные. Сам Морт высокий, худоватый, но с широкими плечами, за которыми смогла бы целая армия укрыться , а не кануть в Лету.

Хлопаю ресницами и открываю рот, чтобы сказать что-то, но неуклюже застываю. Я не ожидала, что мое представление о том, каким будет этот разговор, окажется настолько ошибочным. Это выбивает из колеи. Я вообще с трудом верю, что передо мной Смерть!

– Ариадна, я рад тебя увидеть. – Признается Ноа Морт, сплетая перед собой длинные пальцы, а я натянуто улыбаюсь. Очень круто. Смерть рада меня видеть. – Как ты?

– Как я? – Глухо переспрашиваю я и покачиваю головой. – Ну, так, нормально.

– Это хорошо.

– Ага.

Мужчина поджимает губы, перекладывает какие-то листы и вновь на меня смотрит.

– Будешь кофе? Люди любят кофе. Из-за них я поставил кофе-машину.

– Я это уже поняла. Нет, спасибо! – Он выжидающе ждет, что я поясню свой ответ, и мне приходится раскошелиться на еще одно предложение. – Не люблю кофе.

– Реджина любила кофе.

– Да.., она была заядлым кофеманом. Но я…, – замираю и растерянно гляжу в глаза Смерти. Он кривит губы. Улыбнуться, что ли пытается? А у меня в груди все возгорается, я невольно подаюсь вперед и стискиваю в кулаки пальцы. – Вы знали мою маму?

Ноа Морт красивый мужчина, пусть и не похож на обычного человека… Глаза у него особенные. Живые и добрые. У людей таких не бывает. Без тени злобы или презрения.

Человек отживает свой срок и никогда похожего взгляда не встречает. Это страшно. Мы глядим друг на друга, и что мы видим? Ложь. Лицемерие. Напыщенную и фальшивую радость. Заботу, которая видна лишь в уголках глаз, но никогда не видна в поступках. Так, может, люди ошибаются ? Может, взгляд Смерти не должен быть устрашающим? Может, он должен успокаивать? Говорить о том, что за чертой легче? Теплее? Счастливее?

– Да, Ари. Я очень хорошо знал твою мать.

– Вы дружили? – Глупый вопрос. Но я не могу не задать его.

– Можно и так сказать.

– А как еще можно сказать?

Ноа дергает уголками тонких губ. Он мне напоминает кого-то , но я никак не пойму , кого именно. Мне кажется, я с ним даже встречалась. А, может, это галлюцинации?

– Джин была мне дорога.

– Джин…

– Да. Реджина.

– Я поняла. – Отлично, он дал маме прозвище! Странно все это. – Дело в том, что она попросила меня найти вас. Сказала, вы сможете ответить на мои вопросы.

– Она ведь умерла.

Я внезапно хочу спросить, откуда он знает? А потом ударяю себя по лбу. Он об этом наверняка узнал раньше всех. Он ведь Смерть, черт возьми, может, сам за ней и пришел. Я неожиданно думаю, что если у Морта есть друзья, то жизни его не позавидуешь. Забирать всех, кто дорог. Смотреть, как они уходят. Наверно, это невыносимо.

– Вы ведь знаете, кто я, верно?

– Ты про то, что ты ведьма ?

– Именно.

– Конечно! – Ноа откидывается на широком стуле и кивает. В стеклянных стеллажах с книгами отражается его самодовольная улыбка. – Я все о тебе знаю, Ариадна.