В апреле 2011 года партнёры L"Or'eal обвинили ряд бывших топ-менеджеров компании (в их числе - Линдсей Оуэн-Джонс, бывший генеральный директор компании) в коррупции и организации серых схем поставки продукции в Россию, в Украину и Беларусь. Были поданы иски в суд, также этим делом занялась французская прокуратура. В материалах заявителей, в частности, упоминались связи L"Or'eal с уже несуществующей российской компанией "Арбат Престиж".

Давайте теперь от отдельных уникальных случаев вернемся к той обшей среде, из которой они так красиво выделяются - к средней общемировой доходности капиталов. Здесь нам неоценимую помощь окажет еще одно исследование Томаса Пикетти, сделанное им в "Капитале в XXI веке" - по поводу доходности целевых капиталов университетов. В Соединенных Штатах Америки есть более 800 университетов, государственных и частных, имеющих в управлении целевые капиталы от нескольких десятков миллионов долларов до нескольких десятков миллиардов долларов. Эти капиталы, согласно проведенным исследованиям, приносят средний доход 8,2% годовых, причем чем размер капитала больше, тем больше доходность. В самых верхних случаях доход составляет 10,2% годовых, то есть почти те же самые цифры, которые мы недавно видели у Билла Гейтса и Лилиан Беттанкур [Стоит напомнить, что это сравнение следует проводить очень осторожно, так как данные по Биллу Гейтсу и Лилиан Беттанкур взяты из исследований журнала "Форбс", то есть довольно приблизительны, в отличие от данных по университетам, подробным и легко проверяемым.]. В самых нижних - 5%, то есть значение, близкое к тем 3-4% доходности с капитала, которую мы рассмотрели выше. Послушаем, как оценивает ситуацию сам Томас Пикетти:

Если мы проанализируем инвестиционную стратегию различных университетов, то обнаружим, что все целевые капиталы представляют собой очень диверсифицированные портфели с ярко выраженным предпочтением в пользу американских и зарубежных акций и облигаций частного сектора... По мере того, как мы поднимаемся вверх в иерархии целевых капиталов, мы можем наблюдать очень сильное увеличение "альтернативных стратегий", т.е. вложений с очень высокой доходностью, таких как некотируемые акции (private equily), прежде всего иностранные (которые требуют серьезной эксертизы); хеджевые фонды (hedge funds), дериативы; инвестиции в недвижимость и в сырьевые товары: энергию, природные ресурсы и различные продукты, получаемые из сырья (речь опять-таки идет о вложениях, требующих специфической экспертизы и потенциально очень рентабельных). Если мы исследуем масштабы всех этих "альтернативных вложений", которые объединяет только то, что они выходят за рамки классических финансовых вложений (акций, облигаций), доступных каждому, то мы увидим, что они составляют чуть более 10% портфеля в целевых капиталах меньше 50 миллионов евро, достигают 25% в тех, что составляют от 50 до 100 миллионов евро, 35% в капиталах от 100 до 500 миллионов, 45% в капиталах от 500 миллионов до одного миллиарда, и, наконец, более 60% в целевых капиталах, чей объем превышает один миллиард евро. Имеющиеся данные, которые публикуются и очень подробны, позволяют констатировать, что именно альтернативные вложения обеспечивают очень крупным целевым капиталам реальную доходность, приближающуюся к 10%, тогда как самые скромные целевые капиталы вынуждены довольствоваться 5%.

Как видим, высокая доходность крупных капиталов не опровергает сделанные нами выводы, а, наоборот, их подтверждает. Томас Пикетти объясняет такой высокий отрыв по доходности крупных капиталов тем, что из них гораздо легче выделить средства на профессиональное сопровождение их размещения. То есть, проще говоря, крупный капитал может позволить себе без особых потерь содержать специалистов-профессионалов, способных найти наивыгоднейший способ его размещения. Я бы здесь возразил: дело не в каких-то особых интеллектуальных способностях этих профессионалов, а в доступности к инсайду, особенно в сферах государственного управления. Роль государства в экономике сегодня чрезвычайно велика, соответственно, велика и роль тех, кто знает о том, какие решения будут приниматься. Как известно, элиты весьма неплохо и к взаимной выгоде контактируют между собой. Особенно это характерно для элитных американских университетов - выпускники Гарварда, Йеля и т.п. занимают самые высокие должности по всему миру.

***

Думаю, сказанного достаточно, чтобы убедиться в том, что способности капитала производить капитал сильно поколеблены. При этом, повторяю, все эти колебания относятся к периоду еще до кризиса 2008 года, после которого начались совсем уж чудеса с точки зрения понятия здоровья капитализма: отрицательные ставки по банковским вкладам, падение мировых цен на нефть, вызванное ее "перепроизводством", что, фактически, обозначает, что самое главное сырье для современного производства не требуется в том количестве, в котором оно добывается и т.п.

А если капитал не производит капитал, если он никому не нужен, за исключением отдельных образцово-показательных реликтов, то... где тогда капитализм?

Где-где!
– ответит критически настроенный читатель.
– В Китае, конечно! Там же капитал создает капитал, да еще так, что хватает на безбедное существование развитых стран! А на очереди - Камбоджа с Вьетнамом, сам же писал об этом главой выше!

Однако последний кризис, традиционно названный "финансовым", как и называлось финансовым все, что было до него, показал: количество капиталов сокращается. Конкретные цифры снижения общемировой капитализации разные, но в каждом информационном сообщении на эту тему речь идет о триллионах долларов. Производство в Китае тоже сокращается. В смысле - замедляется его рост. Не случайно же китайское правительство заявило о стимулировании внутреннего потребления! Поиск новых рынков (точнее даже - попытка создания нового рынка) - первый признак того, что развитие достигло какого-то потолка, что больше не удается решать проблему снижения нормы прибыли в конкурентной борьбе за счет расширения производства. Между тем какого-либо известия о бурном развитии где-нибудь в другом месте, свидетельствующем, что речь идет просто о переносе производства из Китая куда-либо еще, пока не получено. Сокращение производства идет везде, кризис ощущается и в наследниках тигриной чудаковатости Камбодже и Вьетнаме. Налицо явная тенденция: способность капитала производить капитал истощается и там, где это еще возможно за счет дешевизны рабочей силы, а новых центров, с еще более дешевой рабочей силой, пока нет.

Сможет ли камбоджиец получать еще меньше, чем получает китайский рабочий, чтобы компенсировать капиталисту его конкурентные издержки, заставляющие делать товар еще более технологически сложным, то есть более дорогим в изготовлении, навешивать на чайник из нашего примера все новые и новые усложнения, не повышая существенно его продажной цены? Где-то же есть черта, называемая "стоимостью воспроизводства", меньше которой и камбоджиец не сможет прожить (здравствуйте, Маркс, а мы над Вами смеялись недавно)! И что будет тогда, когда эта черта неизбежно будет перейдена? Будем переносить производство из страны в страну по мере вымирания населения? А как его в повиновении удерживать, чтобы оно тихо умирало, а не какие-нибудь ИГИЛы создавало?

***

Если же мы "спустимся" из глобальных высот мировой экономики на региональный уровень и посмотрим на проблему с точки зрения отдельных государств, мы ясно увидим тенденцию: по мере того, как государство развивается от примитивного натурального хозяйства к современному уровню технологии и экономики - капитализма (способности капитала создавать капитал) в нем становится меньше. В самых развитых государствах капитализма меньше, чем в социалистическом Китае. Приходится это называть "постиндустриализмом", то есть таким положением дел, при котором значительную часть оборота составляют услуги и информационные технологии, а промышленное производство... отличная база для организации эксклюзивных дизайнерских проектов элитного жилья в бывших цехах или коммерческой застройки на месте бывших заводов и фабрик. Прекрасная система, но не самостоятельная, и без внешнего поставщика товаров промышленного производства долго не протянет - кому нужны услуги, если есть нечего, ходить не в чем и ездить не на чем? Удовлетворение вторичных потребностей не востребовано, пока не удовлетворены потребности первичные, иначе сфера услуг развилась бы еще в Древнем Мире, где необходимое для жизни добывалось большим трудом, чем сегодня. Неужели тогда не нашлось умника, который, вместо того, чтобы пахать от зари до зари, развивал бы информационные технологии или оказывал аудиторские услуги? И до сих пор, даже сегодня, мне все равно, какой у меня дизайн сайта, если некому сделать мне компьютер!

Встречал я еще такое обоснование "постиндустриализма": мол, производительность труда настолько выросла, что промышленное производство занимает лишь малую, незначительную часть оборота, удовлетворяя при этом все потребности населения в промышленных товарах. Так когда-то было с сельским хозяйством, когда его сильно потеснила промышленность, но голодным никто не остался - еды стало даже больше, чем раньше. Чтобы понять, насколько это остроумное, но ложное сравнение некорректно, посмотрите этикетки "Made in..." на вещах, вас окружающих. Потом - в Интернете на фотографии китайских городов, задыхающихся от смога. И еще подумайте: отказались бы вы от того, чтобы летать в отпуск на сверхзвуковом индивидуальном самолете в несколько раз быстрее, чем на современном дозвуковом?