Он немного покачивался, пока облегчался, пытаясь вытеснить из головы Кристу и Бена. Иногда у него было такое чувство, будто у него больше нет места для себя самого. Он бросил взгляд через плечо и увидел очередного призрака. Девушка, ожидающая его, пока вечерние тени затемняли её черты, могла бы быть Карлой, которая вернулась из прошлого, чтобы разрушить единственное хорошее, что только началось. И Тим понял, что это хорошее - не Криста.

– Я должен отвезти своего друга домой, - сказал Тим.

– Почему? Ему нужно быть в кровати к определённому времени?

– Что-то вроде того, - ответил Тим.

Девушки хотели, чтобы они пошли к ним в отель, но Тиму удалось от них отвязаться. Облегчение от освобождения от них, о времени наедине с Беном в машине легло на него тяжким грузом. Если бы Брайс или Дэррил оказались в такой же ситуации, то прямо сейчас были бы в том отеле, проживая историю, достойную "Писем в пентхаус". Вместо этого Тим был счастлив покататься со своим новым приятелем-геем. Что это значило?

Тим вставил диск с музыкой, чтобы избежать разговора и разобраться в своих мыслях. Бен подпевал нескольким песням, придумывая слова, как только улавливал ритм припева. Каждый раз, когда Тим смотрел на него, он казался счастливым. Непопулярный, тощий и практически такой некрутой, каким только можно быть, но счастливый. Тиму тоже хотелось быть таким, наплевать на то, что думают все остальные, не нуждаться в столь многом от каждого чужака, которого встречал. Со стороны могло казаться, что у Бена нет ничего, по крайней мере, по вычурным правилам, которые устанавливала старшая школа. Но на самом деле Бен был одним из тех немногих, кто не притворялся, одним из немногих, кто был свободен.

Школьным социальным педагогом была пожилая женщина с короткими седыми волосами. Тим полагал, что она выглядит мудрой, как почтенная старая сова. Он только надеялся, что она не такая проницательная, чтобы увидеть его насквозь. Он улыбнулся, что как всегда помогло. Люди вкладывали в красоту удивительное количество преимуществ. Симпатичное лицо могло открывать двери, привносить уверенность и, больше всего, вводить в заблуждение. Мать Тима однажды сказала - накрыв ладонью его щёку - что он красив потому, что был тронут Богом. Иногда Тим задумывался, не коснулся ли его вместо этого другой парень, снизу.

– Мистер Уаймэн, - произнесла социальный педагог, - я надеялась встретиться с вашими родителями.

Тим бросил взгляд на табличку с именем на её столе.

– Поэтому я здесь, миссис Хьюитт.

Тим оперся на костыли как попрошайка из романа Чарльза Диккенса. Боже, это было унизительно, хоть он и играл роль.

– Присядьте, - сказала миссис Хьюитт.

Тим поблагодарил её и сел.

– Я хотел рассказать вам правду. Моих родителей не было в городе, когда я получил травму, и хоть я мог бы позвонить в их отель, я этого не сделал.

Миссис Хьюитт кивнула.

– Именно это сказали мне ваши родители, но ещё я считаю, что оставлять кого-то вашего возраста одного на две недели не уместно.

– Оу. Ну, я сам уговорил их на это. Поспорил, если точнее. Я всё говорил, что пора им относиться ко мне как к взрослому, но, полагаю, я их подвёл.

Миссис Хьюитт думала над этим. Ему везло.

– Мы только переехали сюда из Канзаса. Обычно я остаюсь со своей тётей, когда родителей нет дома. Для нас всё в новинку, и я полагаю, что воспользовался этим преимуществом.

Теперь Миссис Хьюитт смотрела на него более сурово, без сомнения видя богатого избалованного паршивца, который обманул своих родителей. Может быть, таким он и был.

– Что ж, мистер Уаймэн, как вы считаете, каков будет подходящий исход всего этого?

Ух. Она хотела знать, кто примет на себя вину, чтобы могла вычеркнуть его имя из своего списка.

– Я не приходил две недели, так что, полагаю, две недели оставаться после уроков?

– По крайней мере, ваши родители научили вас признавать свои ошибки.
– Миссис Хьюитт сделала несколько заметок. Тим наблюдал за ней и задавался вопросом, действительно ли у неё был список имён.
– Я полагаю, что вы передадите подробности этого разговора своим родителям?

– Ага, - произнёс Тим.

Миссис Хьюитт приподняла бровь.

– Прошу прощения?

– Да, мэм.

– Хорошо. Отправляйтесь сегодня для наказания в кабинет 2З26 после шестого урока.

– Да, мэм.

Тим выбрался из кабинета. Может он и заморочил головы взрослым, но не испытывал ничего, кроме чувства победы.

Тим открыл входную дверь раньше, чем Бен успел позвонить в звонок, ковыляя на переднее крыльцо. День остывал, свежий воздух после нахождения взаперти был приветственным знаменем. В такие дни, как сегодня, Тим чувствовал, будто может броситься и пробежаться мимо окрестностей, на волю, и прочь от мира, который знал. Может быть, он перебросил бы Бена через плечо и взял его с собой. Конечно, со своей лодыжкой, он пока никуда не побежит.