Эта мысль заставила меня внимательнее присмотреться, и я вдруг понял, что уже видел именно такие буквы темных. Словно яркая вспышка из памяти вынырнул образ - на одной из стен того магического помещения в подвале дворца, строго посередине на камне были вырезаны эти символы, явно по какой-то системе - одни линии шли слева направо, другие сверху вниз. В образованные же квадратики, вписаны неизвестные мне буквы. Причем те, что были на Раксе, располагались в самом низу таблицы и похоже были вырезаны, совсем недавно - в отличие от самых верхних линий, сильно уже потертых, эти значки время, совсем не тронуло.

С этими мыслями я, наконец, смежил глаза. И как же давно мне не было так хорошо и спокойно. Я был счастлив!

37.

Сообщать родичам об изменившемся статусе Раксы не было необходимости. Кроме того что мы постоянно обмениваемся мыслями, так еще и запах... Запах безошибочно свидетельствовал всякому оборотню - темная леди отныне моя жена.

Впрочем, отношение к Раксе не особо изменилось. Все родичи и так уважали ее - она вкусно готовила еду и хорошо лечила раны, да и вообще умела доказать свою полезность, при этом не обидев заносчивостью. Их, конечно, немного удивило произошедшее, но как бы то ни было, а боевые товарищи за меня были рады. "Ну, эльф, так эльф. Хоть так, негоже великому воину одному вековать" - думали они, поскольку обсуждать семейные дела вслух, у нас было не принято. Так что мои старые соратники из самых благих побуждений взяли на себя некоторые мои обязанности.

Я потому-то так спокойно заснул в объятьях Раксы на исходе той ночи, что Харг мне мысленно доложил - "Спи спокойно вожак, на постах все в порядке". И в последующие ночи, когда ненасытная юность не желала отпускать меня, проверить часовых шел один из стариков.

Хотя надо признать и я не хотел оставлять ее ни на миг - все существо мое тянулось к этой почти забытой радости. Во мне горел огонь, совсем как в молодости. И я был почти уверен, что виной тому было пряное питье, которое для меня стала готовить Ракса. Ведь даже после нескольких глотков тело наливалось дюжей силой, и эту силу было куда потратить.

Но более всего страсть мою распалял неотразимый аромат, исходивший от темной леди. Хоть я и обнаружил практически сразу маленький бутылек, который старательно прятала эльфийка - в нем и были те самые духи, что приводили меня в исступление. Но говорить ей не стал - это было уже не важно, да и самому нравилось.

Но столь безмятежное счастье продлилось не долго - у стен Нагарата встали темные. Пусть на штурм они и не шли, но ведь и требований князю никаких не выдвигали. Они просто были тут. Однако это было вполне достаточно для того чтобы в сердца людей поселился страх, самый мерзкий и выедающий душу - страх неизвестности. И каждый из них искал в окружающем даже малые приметы, способные дать хоть каплю уверенности в завтрашнем дне. Поэтому я каждую ночь, к явному неудовольствию Раксы, снова стал обходить посты, но теперь делал это не только внутри дворца. Не скрываясь, я проходил по городу и поднимался на стены - часовые не спали, я чувствовал, как ждет каждый постовой, что я пройду мимо и тихо скажу: - "Все в порядке". Они верили моим словам: - "Оборотни не могут ошибаться, зверь чует грядущее" - думали они, и это вселяло хоть толику уверенности в их сердца, измученные неопределенностью.

Ведь если первые пару дней, когда войска темных, во всей своей ужасающей мощи маршировали по дороге мимо городских стен, люди и прибывали в лихорадочной возбужденности - они были готовы биться до смерти. То минуло пять-семь дней и почти все воны князя превратились из отчаянных храбрецов, готовых плечом к плечу ринуться на врага, в людей угрюмых и мрачных - каждый теперь был погружен в свои не веселые мысли. Даже столь любимое всеми занятие как попойки, более не сопровождались пением, разухабистой похвальбой и дружескими шутками. Драки, и те сошли на нет. Солдаты и офицеры пили в тягостном молчании, и каждый старался залить в себя достаточно для того чтобы провалиться в спасительное беспамятство. Поскольку уж в чем, а вине и пиве недостатка не было. Бочки с хмельным содержимым, запасенным на всю военную компанию, не стали отправлять обратно в Мавен - смысл возить туда-сюда. Так что заглушить тоску-печаль было чем.

А вот с провиантом дела обстояли куда хуже. Да, пред самой осадой, из вотчины князя большой обоз с продуктами, конечно, пришел и даже лишние рты - раненные и часть обозников (Лаон и повара своего отослал) были отправлены домой, но как бы то ни было, а припасов явно не доставало для долгой осады. В этой связи каждый паек урезали на треть, будь то офицер, солдат или обозник. А также пустили под нож самых слабых лошадей - не стоило попусту тратить фураж, да и войску нужно было мясо.

Все эти треволнения самым пагубным образом сказались на здоровье князя. Его стали мучить сильные желудочные боли. Так что даже вином заглушить мрачные мысли Лаон не мог. Впрочем, надо отдать Раксе должное, телесные страдания человеческого правителя она достаточно быстро облегчила. Он безропотно ел те жидкие похлебки и каши, что эльфийка для него готовила (пусть и без молока, взять то его было негде), и еще сведущая в лекарстве темная давала князю разные отвары и снадобья. Князь даже с каким-то нетерпением ожидал каждого вечера, ведь тогда он получал кружку макового отвара. Похоже, что возможность уйти от тягостных мыслей, погрузившись в сон без сновидений, все больше прельщала его.

А в один из дней Ракса попросила проводить ее, вручив мне при этом большущую переметную сумку, еще одну, но меньшую, взяла сама. Целью нашей, оказался тот самый закоулок у городской стены, куда она уже однажды (а может и не раз) наведывалась. Там в большом подвальном помещении, заставленном, полками и стеллажами был склад. С порога же мне в нос ударил сильный запах несчетного разнообразия пряных трав и минералов - я даже несколько раз чихнул. На полках покоились связки растений, бутыли и ящики. Эльфийка, заметив, как я недовольно морщу нос, стала быстро складывать по нашим сумкам то, что хранилось на полках и стеллажах. А словно бы для того чтобы развлечь меня беседой, завела не относящийся к делу разговор:

– Рэм, видишь какие древние стены?

Я утвердительно рыкнул, и она продолжила:

– Нагарат стоит две тысячи лет, и две тысячи лет мой род правит здесь! Мастерство же наших подданных известно всему миру! И даже в тех землях, о которых ни один оборотень и слыхом не слыхивал!

– Ну?
– не определенно произнес я. Во мне шевельнулось любопытство, на что это темная леди так явно намекает.

– Ты любишь золото, Рем?
– глядя мне прямо в глаза, спросила Ракса, но я промолчал. Не дождавшись ответа, она сделала шаг к стене и, проведя по ней рукой, с вызовом продолжила, - Или ты правда, думаешь, что в столь славном и древнем городе было так мало сокровищ?