– А я уверена! – твердо, даже жестко возразила Антуанет. – Он ждет тебя. Все это время он ждал тебя. Ждал, когда мы все перестали ждать. И ждет до сих пор. Ждет и надеется, что однажды ты вернешься. Я уверена, что он примет тебя, потому что, что бы ты ни делал и кем бы ты ни стал за эти годы, ты все еще Кристиан-Пьер де Ла Вреньи, его старший брат. И всегда им будешь, даже если сам не веришь в это. Ты все еще Кристиан-Пьер. Не такой, каким был когда-то. Но ведь и мы больше не такие. Мы все изменились. Но где-то глубоко внутри в нас сохранилась частица нас прежних. И она останется в нас навсегда. И в тебе тоже. Кристиан-Пьер все еще живет в тебе. В твоем сердце. И ничто не сможет изменить это. Он – часть твоего прошлого, от которой ты не можешь отказаться, как не можешь отказаться и от Креста. Креста не было бы, не будь Кристиана-Пьера, но и Кристиан-Пьер не выжил бы без Креста. Ты – это они оба. Глядя на тебя, я вижу не только мужчину, которым ты стал, но и мальчика, которым ты был. И Жак-Франсуа увидит то же самое. И не осудит тебя. Ни он, ни я не осуждаем тебя. У нас нет права быть судьями. И он будет очень рад, что ты вернулся. Что ты не забыл его.

Она замолчала, и между ними снова повисла тишина.

– Может быть, – наконец пробормотал Крест и поморщился, словно испытывал сильную боль. – Господи, одна ложь – и столько исковерканных судеб! – внезапно яростно добавил он. – Надеюсь, отец счастлив, видя это. Он ведь добился своего.

– Нет, не добился, – тихо сказала Антуанет. – Он проиграл, Крис. И, может быть, даже больше, чем мы все. Он знал, что, получив якобы мое письмо, ты придешь в ярость, но рассчитывал, что ты примешь его предложение и уедешь учиться за границу, где забудешь меня. Ты был молод, красив, богат, из благородной семьи. Наверное, так бы и было. Но все пошло совсем не так, как он ожидал. Не знаю, в чем он просчитался. Может быть, в глубине твоих чувств, а может быть, в неистовости твоей ярости, твоей импульсивности. Но, как бы то ни было, ты исчез. Бросил все, ради чего он пошел на это – наследство, фамилию, семью, честь. Он избавился от меня, но вместе с этим потерял не только сына, но и наследника. Нет, он не добился своего. И это мучило его всю оставшуюся жизнь. Это, и чувство вины за содеянное, а также сознание того, что он, граф де Ла Вреньи, совершил поступок, недостойный имени и положения его благородного рода. Это он запятнал честь семьи. Он, а не ты. Но что еще более ужасно, так это то, что все его усилия оказались напрасными. Так что не стоит проклинать его. Он уже получил свое наказание и сполна заплатил за свои грехи. Прости его, как простила я, оставь прошлое позади и живи дальше. Вспомни, о чем ты мечтал когда-то, и начни все сначала. Мне это помогло. Поможет и тебе. В конце концов, мы – не первые и не единственные, кто пострадал на этой земле. И мы – не последние. Но жизнь не стоит на месте. Так что продолжай жить. Как знаешь. Как можешь. Как умеешь. Другого пути нет, Крис.

Они снова замолчали.

– Наверное, ты права, – наконец произнес Крест и чуть улыбнулся уголками губ. – Знаешь, Антуанет, если мой отец видит нас сейчас, то наверняка очень жалеет, что разлучил нас.

– Ты так думаешь? – Антуанет грустно усмехнулась. – Сомневаюсь.

– Жалеет, – убежденно кивнул мужчина. – Из тебя вышла бы замечательная графиня.

– Может быть, – медсестра пожала плечами и вздохнула. – Только я в этом не уверена. Кто знает, какой бы я была сегодня, если бы с нами не случилось все это. Но наверняка не такой. В любом случае, теперь мы этого уже никогда не узнаем. Ладно, мне пора.

Собрав инструменты, она поднялась и шагнула к проходу.

– Антуанет, – тихо окликнул ее Крест.

– Да? – женщина обернулась, вопросительно глядя на него.

– Спасибо.

Она ничего не ответила, а просто улыбнулась и, отвернувшись, направилась к посту.

Военно-полевой госпиталь 1478.

Терри лежал на постели, откинувшись на подушку и отрешенно глядя в потолок. Подниматься ему пока не разрешали, да он и не стремился, поскольку все еще чувствовал слабость. Думать ни о чем не хотелось. В голове царила странная пустота, а где-то глубоко внутри шевелились смутные отголоски боли, на которые он уже не обращал внимания.

– Эй, Грандчестер! – насмешливый голос Чарли вырвал его из состояния полусонной прострации, вернув на землю.

Терри открыл глаза. Чарли стоял у изножия его кровати, опираясь руками о спинку, и улыбался. На нем была его старая форма, только тщательно выстиранная и отглаженная, а на лице красовалась знакомая добродушно-насмешливая улыбка.

– Мои счастливые дни закончились, – пояснил он, озорно сверкнув глазами. – Я возвращаюсь на фронт. Машина придет через полчаса. Зашел попрощаться.

– Понятно, – пробормотал Терри и чуть улыбнулся в ответ. – Желаю удачи. Постарайся не загреметь сюда вторично еще до того, как я выйду из этого места!

– Постараюсь, – ухмыльнулся Чарли. – А ты давай побыстрее выздоравливай. Нечего разлеживаться! Помни: мы ждем тебя! Де Шарни там наверное уже рвет и мечет.

– Да уж! – воспоминание о Шарле вызвало у Терри еще одну улыбку. – Его наверняка поставили командовать взводом в твое отсутствие, а зная его нелюбовь к подобным занятиям, можно с уверенностью сказать, что он считает секунды до твоего возвращения. Передай ему привет от меня.

– Обязательно. Только, боюсь, он пожелает услышать его из твоих уст при личной встрече. Как и я. Так что поторопись!

– Есть, сэр, – шутливо отсалютовал Терри.

В этот момент со стороны двери донесся шум. Терри посмотрел туда и увидел, выходящую из комнаты Флэнни. На ее месте у стола сидела другая медсестра.

«Окончание смены», – подумал он, откидываясь назад, и снова перевел взгляд на Чарли, но тот, казалось, совсем забыл о его существовании и с каким-то странным выражением лица смотрел на дверь.

– Чарли.

– А? – Чарли встрепенулся и, взглянув на него, нервно рассмеялся. – Прости. Я задумался.

– Я заметил, – усмехнулся Терри.

– Ну, ладно. Мне пора, – внезапно заторопился Чарли. – Выздоравливай.

– Спасибо. Я скоро присоединюсь к вам.

– Будем ждать. До встречи.

Молодой человек поспешно направился к двери. Терри проводил его взглядом, а затем, усмехнувшись, покачал головой и снова откинулся на спину, уставившись в потолок.

– До встречи, – наконец пробормотал он едва слышно и закрыл глаза.