***

– Том, - Кэтрин собирала вещи для ночевки, когда Роззи взглянула на меня с серьезным и каким-то грустным лицом. – Джеймс недавно все-таки сообщил мне одну безрадостную новость. Почему он не послушался меня?! – горько вздохнула жена. – Знаешь, кто их Хранитель Тайны? – я отрицательно помотал головой. Одним из Хранителей Тайны был я, но кого сделали вторым, я не имел ни малейшего представления, Джеймс очень долго отказывался это сообщать. И вот, наконец, сознался. – Питер Петтигрю! – в голосе Розалины послышалось очень редкое для нее после ухода с работы искреннее возмущение. – Хвост – Хранитель Тайны! Это же додуматься надо было!

– Они хорошие друзья, и Джеймс ему доверяет, - заметил было я. Розалина негодующе фыркнула, всплеснув руками. Со стола в соседней комнате что-то упало.

– И ты туда же?! Я уже говорила, говорю и еще скажу. Хвосту нельзя доверять! Я чувствую, что он труслив, что при первой же опасности он предаст! Почему вы мне не верите?! Уж тебе ли не знать, что значит интуиция валькирии?!

– Не я же его предложил Джеймсу, он сделал такой выбор сам… Кстати, а кого предлагала ты? – Кэт уже собралась и, выбежав в холл, тянула Роуз к двери. Она обожала Поттеров и к идее ночевать у них относилась крайне положительно. – Кэт, потерпи секунду, мы с мамой договорим, - улыбнулся я дочке.

– Ладно, пап! Мамуля, давай скорее! – обнимаясь с любимой игрушкой, Кэтрин буквально пританцовывала от нетерпения – ей хотелось увидеться с Джеймсом и Гарри как можно скорее.

– Сириуса Блэка, - взглянула на меня Розалина, подходя ближе. – Он, конечно, разгильдяй и балбес, но друг он надежный. Он скорее погибнет, чем предаст. Да и кто-то посерьезнее может на него очень благотворно влиять… - она улыбнулась, но даже улыбка вышла очень грустной.

– Завтра вечером я вас заберу, милая, - обняв Роуз, заметил я. – Подумай о том, чтобы забрать Гарри сюда на время, поищем Поттерам другое убежище и другого Хранителя Тайны. Лично я склонен доверять интуиции валькирии… Дамблдор, к слову, не давал строгих указаний жить именно в Годриковой Впадине.

– Том, если вдруг… - неожиданно зашептала мне Роуз, прижавшись ко мне, - если что-то вдруг случится с нами… со мной и Лили… позаботься о детях. Пожалуйста.

– Обещаю, - отозвался я, чуть отстранив ее и посмотрев в ее глаза. – Но надеюсь, ничего не случится. Мы справимся и победим, не может все это длиться вечно!

– Да… конечно. Том, - она снова прильнула ко мне, на глазах любимой заблестели слезы. – Я люблю тебя. Очень сильно люблю. По-настоящему.

– Я знаю, - вдохнув запах шалфея, которым пахли ее волосы, отозвался я. – Я тоже очень сильно люблю тебя, родная…

– Мам, идем! – надулась Кэтрин, ходившая мимо двери в дом. – До завтра, папочка! – это ребенок произнес уже обнимая меня, наклонившегося к ней, за шею. Вскоре дверь за ними закрылась, Розалина и Кэтрин зашагали через двор к калитке, а я, посмотрев еще несколько секунд им вслед, отправился на работу… Живой Розалину я больше не видел…

***

В домике, в крошечной гостиной, горел камин, у которого на шкуре медведя лежал на животе Сириус, бесцельно гонявший туда-сюда набор чайных ложек, помахивая палочкой. Жозефина Ивз же, с ногами забравшись в глубокое кресло, что-то штопала. Кассиопеи снова не было видно, она вообще предпочитала находиться где-то в домике, но в соседней от Блэка комнате. Отношения их не заладились с самого начала – именно из-за вспышек гнева и ненависти к миру у Бродяги. Как правило, адресованы они были бедняжке Кас.

– Мистер Реддл, я заштопала вашу рубашку, - показала мне свой труд Жозефина.

– Жоззи, можно и на «ты», - в который уже раз за наше знакомство я мило ей улыбнулся. Обычно она соглашалась на переход к такому общению, но надолго ее не хватало.

– Ты опять спали не раздеваясь? – я только вздохнул. Привыкнуть к тому, что я в общем-то не настаиваю на вежливом ко мне обращении, она явно никак не могла. – У те… вас… вся одежда помята.

– Тут холодно по ночам, - заметил Блэк, перестав издеваться над посудой и опустив палочку. Ложки со стуком попадали на шкуру и пол рядом с ней. – Я тоже не снимаю рубашку, - добавил он.

– И у мистера Блэка одежда тоже мятая, нехорошо так! – оторвавшись от своего занятия, заметила с возмущением француженка. – Может, попросить мистера Матея принести одеяла потолще? – предложила она.

– И хотя бы пару книг, я скоро начну превращать вилки в крыс и охотиться за ними, - буркнул Бродяга, собирая рассыпанные ложечки.

– Не надо крыс, я их боюсь! – сжалась Жозефина и Сириус, пробормотав себе под нос что-то вроде «тупой пес», принялся успокаивать французскую гостью тем, что всего лишь неудачно пошутил…

Я же наблюдал за Сириусом и мне думалось, что тогда, одиннадцать лет назад, в такую же октябрьскую промозглость, в самый разгар первой войны, которую мне довелось пережить в сознательном и взрослом возрасте, Розалина была права. При всей безалаберности и всей подчас «безбашенности» Сириус был настоящим другом. Верным, надежным и преданным. Несмотря на то, что он был Блэком и приходился родственником самой Темной Леди, Бродяге присуще было ценное и редкое качество, так нужное в войну. Он умел любить и дружить… Умея при этом злиться и ненавидеть…