– Влад прикомандировал меня ускорить процесс. Почему не смотришь? – когда я села рядом, осведомился он. – Тебе стоило бы узнать, что Роззи тебе оставила. Она, между прочим, по ночам это рисовала, пока ты спала! – назидательно заметил он. Я тяжело вздохнула, скользнув взглядом по легким штрихам маминых рисунков. Когда-то в детстве я очень любила рисовать вместе с ней, точнее, раскрашивать ее рисунки. Мы нередко покупали для это магловские цветные карандаши, мама рисовала мне птиц, зверей, принцесс в нарядных платьях, а я потом раскрашивала… Свой собственный первый набросок я сделала уже после ее гибели, почти в одиннадцать лет. Когда я уже была валькирией…

– Мне трудно это делать… - призналась я, взяв протянутый мне блокнот. – Тяжело вспоминать маму, когда она была еще жива… Я скучаю по ней.

– Кэт, - Майкл легонько стукнул меня по лбу. – Не будь дурой. Понимаю, тебе сложно, но ты должна. В конце концов, мне напомнить тебе первое правило валькирий? Все личные переживания только тогда, когда твой долг ни к чему тебя не призывает. А коли уж ты ввязалась в войну, то вообще никаких личных переживаний. Поплачешь потом, когда все закончится.

– Я в эту войну не ввязывалась, - буркнула я, открывая блокнот. – Она сама меня в себя ввязала. Я об этом не просила.

– Ну ты и о даре не просила, - усмехнулся Майкл. – Я к тому, что соберись-ка, тряпка! – суровым голосом произнес он. Я вспомнила, как в детстве, мне было лет семь, он нас навещал. Мне тогда очень нравились его шутки и придуманные им проделки. В общем-то, в них втягивался и Джеймс, являвшийся мозговым центром моих детских шуток и розыгрышей… А еще мне всегда нравилось, что и Майкл, и Джеймс в детстве общались со мной как с равной. И сейчас, сидя в компании мужчины тридцати двух лет от роду, я чувствовала себя взрослым человеком, равным. В компании Римуса, миссис и мистера Уизли и многих других я иногда начинала считать себя ребенком – слишком уж ласково звучали интонации, а иногда даже снисходительно. Папа, правда, общался со мной серьезно, но вот советы, которые он мне иногда давал, тоже заставляли считать себя ребенком…

Почему-то такое отношение меня всегда злило, я не любила, когда меня воспринимали как маленькую, причем длилось это столько лет, сколько я вообще себя помнила. Как я реагировала на сюсюканье и умиление до того, я не имела ни малейшего представления. Папа и Рем не рассказывали, а остальные со мной в общем-то всегда возились куда меньше… Только раз я, чувствуя себя маленькой девочкой, была искренне рада этому – за Аркой, когда я увидела маму… Маму, для которой я навсегда осталась ее маленькой принцессой. Которая навсегда осталась для меня ангелом, спасшим мою жизнь…

– Так что хватит распускать слезы и заниматься самобичеванием, - Майкл, по всей видимости, все время моих сентиментальных воспоминаний и рассуждений что-то мне внушал. – Взяла ноги в руки и вперед, навстречу подвигам! – он поднялся на ноги и вытянул правую руку жестом, каким обычно указывают направление. – Сейчас я вижу перед собой не валькирию, - покачал он головой. – А какую-то амебу-нытика! – эти слова вызвали у меня праведную ярость и в следующую секунду мой «кузен» ойкнул, получив в лоб Гермиониными «Сказками».

– Уже лучше, - он поднял книгу с пола, потирая лоб. – Между прочим, с книгами так обращаться нельзя. Если тебя кинуть, тебе приятно будет? – он скрыл усмешку, погрозив мне пальцем. – Книжная маньячка!

– Майкл! – я обвела комнатку глазами, ища, чем еще в него запулить. Гарри и Гермиона, наблюдавшие за нами из кухоньки, прихлебывая чай, о чем-то пошептались, хихикая.

– Да, я Майкл. Уже тридцать с лишним лет как. А ты – Кэтрин, - не унимался ифрит.

– Прекрати, - я пролистнула пару страниц блокнота. – Посмотришь со мной? – я сделала жалобные глаза. Ожешко, подавив улыбку, сел на место.

– Вот видишь, и решимость вернулась, - подмигнул он. – А я уж думал, мою маленькую сестренку подменили. Посмотрю, мы учли, что воспоминания для тебя тяжелые. Анна в общем-то изначально об этом говорила…

– Чем она занимается, к слову?
– перевела я взгляд с рисунка, изображавшего какую-то часовенку, на Майкла. – Я ее уже давно не видела…

– Важными делами, - уклончиво отозвался ифрит. – Она, как ни крути, возглавляет вашу организацию. Да и некоторых ифритов, вроде меня. Я, будь тебе известно, никогда не входил в Орден Хранителей.

– Не могу сказать, что меня это не радует, - я помимо воли улыбнулась. – А Тадеуш? Он входит?

– Дядя Тадеуш, - поправил меня Майкл. – Отец умер лет пять назад, - покачал он головой. – Он не входил, как и я.

– А тетя Ирма? – встрепенулась я. Майкл тяжело вздохнул.

– Лет десять назад. Полагаю, в обоих случаях причастны были сама-понимаешь-кто. Так что остались лишь мы с Ядвигой, но где она, представления не имею.

– А кем ты… Чем ты занимаешься? – я отвела взгляд, понимая, что послужило причиной встреч «тети и дяди» с Хранителями, стоивших им жизни… Мой розыск, конечно же. Если так, я могла быть только благодарна им за то, что они меня не выдали. Нашли меня все-таки иначе. И я прекрасно осознавала, что и Майкл эту причину понимал, но не винил меня, за что я тоже в сложившейся жизненной ситуации была ему крайне признательна.