Когда я снова открыла глаза, за окнами было совершенно темно, а в номере царила более чем абсолютная тишина. Я осторожно села, убедившись, что меня больше не тошнит, и поднялась с постели. Кровать тихо скрипнула, нарушив тишину и заставив меня вздрогнуть. Я нащупала рукой палочку, положенную кем-то (Антонином, конечно же) на тумбочку у кровати и шепнула:

– Люмос! – огонек на конце палочки вспыхнул и осветил закрытую дверь, двуспальную кровать с клетчатым покрывалом, тумбочку и двустворчатый шкаф. Убранство номера роскошностью не отличалось, хотя нам вообще было все равно. У нас в этом городе была другая цель, отнюдь не отдохнуть. Я открыла дверь и вышла во вторую комнату номера. Подобие гостиной. Через коридорчик от комнат находился душ. На этом наши временные апартаменты и заканчивались. Я попыталась вспомнить, где тут выключатель, как вдруг из глубины неосвещенной части комнаты послышалось грубое:

– И куда ты в три ночи собралась, свет мой? – палочка в руках Долохова засветилась, осветив глубокое кресло, половину журнального столика и сидевшего в кресле мужчину в строгой рубашке.

– Проснулась, решила сообразить, что происходит, - я вспомнила наконец, что выключатель у двери, и двинулась к нему.

– Не зажигай, глаза раздражает, - остановили меня. Я покорно опустилась в ближайшее кресло. – Как ты?

– Мне лучше. Пожалуй, я чем-то отравилась… Это было легкое недомогание.

– Если еще раз повторится – я лично отведу тебя в Мунго. Сейчас мои перемещения не ограничены судимостью, - усмехнулся он.

– Прямо сейчас ты вообще в деловой поездке, - хмыкнула я, поджимая под себя ноги. Антонин усмехнулся, погасил палочку и вскоре я услышала его тяжелые шаги. Мгновение спустя он возник уже в круге, освещаемом моей собственной палочкой. Тони присел на каретку моего кресла. – Что ты ей наплел? Это ведь не она тебя послала?

– Меньше знаешь – дольше живешь, - усмешка исказила его губы. – Данная поездка получила личное одобрение Темной Леди. Больше тебе ничего знать не положено. Ясно? – я кивнула. – Я бы и не просил тебя о помощи, но я хочу разговорить этого дядечку, как ты выражаешься, максимально безвредно. Боюсь, мой допрос в его случае будет слишком быстр и неэффективен. Может быть, он не откажется пообщаться с красивой девушкой, что будет и мне полезно – я получу нужную информацию, и ему – останется жить. Я, конечно, могу и так получить интересующие сведения, - усмехнулся он. – Но, учитывая его возраст и то, что его вряд ли часто пытали, опасаюсь, что не все. Да и от страха он может растеряться.

– Это точно, - заметила я. – Тебя даже маглы боятся. Хотя не знают, кто ты такой. Если этот волшебник британец, и он тебя узнает, он здорово испугается, думаю…

– Было бы странно, если бы меня не боялись. Я же чудовище, садист, бессердечный и жестокий монстр. Мастер пытки. Так вот, завтра мы его из-под земли достанем… - его глаза сверкнули в темноте.

– Ты уверен, что мы с его помощью найдем Реддл? – облизнула я пересохшие губы. Долохов покачал головой.

– С их стороны верх глупости добираться до нее так рано. Я более чем уверен, что встретиться с ним должен кто-то из ее знакомых, но не сама она. Кстати, если бы удалось поймать этого человека, это тоже было бы весьма неплохо.

– Если только этот кто-то ей хорошо знаком и она о нем хорошего мнения, - заметила я. – То есть шанс, что узнай она о том, что он или она у нас, Реддл примчится его выручать. Сам знаешь, она меньше думает о своей безопасности, чем о чьей-либо еще. Но, полагаю, здесь это не получится… - добавила я спустя минуту в молчании.

– Но мы можем нарыть что-нибудь полезное информационно. Хотя наша задача, напротив, лишить Реддл и ее окружение имеющейся у него информации. Твоя задача будет, во-первых, помочь мне его не спугнуть и поймать, во-вторых, если я буду чем-либо занят, с ним поговорить. Что с ним делать дальше, решать буду я. Не разговорится, я с ним же лично побеседую… - мой супруг зловеще улыбнулся и подмигнул мне из темноты. Я отвела взгляд, размышляя о том, что же такого знает этот пожилой маг, что его необходимо ликвидировать, хотя бы для Кэтрин. – Боишься? – спросил он. Я вгляделась в его выделяющееся в свете моей палочки лицо с худыми щеками, чуть искривленное, с недельной щетиной, в странно блестящие в голубоватом освещении глаза, и осознала, что за время нашего брака у меня не осталось страха перед этим человеком, прославившимся как жестокий псих. А еще у меня возникли и постепенно укреплялись сомнения в его безумии. Скорее, и я находила тому подтверждения, отчасти это был создаваемый им имидж и ничего более… Об этом свидетельствовали некоторые его поступки. Слишком рискованные и продуманные, слишком неожиданные, слишком (по отношению ко мне) благородные, чтобы оказаться поступками безумца. Нет, что-то в его психике определенно было нарушено, хотя и до сих пор я не знаю, что именно, но безумен он был не более, чем многие из тех, кто принимал участие в той войне…

Возможно, он и был шизофреником, но куда меньше, чем пытался и мог казаться. Наверное еще с просмотра тех воспоминаний о Розалине я начала видеть в нем человека, со сложным характером и не менее сложной жизнью… И то, что я, вторгнувшись в его личное пространство, осталась жива и вошла в круг тех, кому он хоть немного доверял, подчеркивало его человеческую сторону натуры. Которую он старательно пытался скрыть…

– С чего бы? – спросила я. Долохов ухмыльнулся.

– Я ведь мастер пытки, я должен приводить тебя в ужас. И я более чем уверен, что за твоей спиной многие шепчутся, что ты вышла замуж за скотину в облике человека. Или жалеют, или ненавидят… Ты сама-то не жалеешь? Не боишься, что я изверг, что как-нибудь ночью незаметненько прихлопну, а? – он прищурился, изучая взглядом мое лицо. Я погасила палочку, погрузив комнату в непроглядную темноту, чтобы скрыть то, как я, скорее всего, покраснела и возможный блеск слез на глазах. И поднялась с кресла, направившись к душу. Пора было его принять и позволить себе отвлечься от окружающей меня грязи. Отнюдь не материальной, конечно.

– Я не за изверга вышла, - уже в дверях ответила я на его вопрос.

– А за кого? – раздалось у меня за спиной. Я вдруг вспомнила, что именно в нем после Рождества я заметила нового и мне приятного. Часы на руке. Подаренные мною… Для этого человека даже такая мелочь могла быть крайне значима, учитывая его поведение, образ мышления и множество иных факторов. Постояв пару секунд, положив руку на ручку двери, я отозвалась, почти неслышно. Но, полагаю, адресата эти слова достигли…

– За человека…

***

Я вышла из душа, закутавшись в теплое мягкое полотенце, и ощутила, что в номере довольно тепло. «Отель» имел центральную систему отопления и комнаты хорошо прогревались. Желание спать притупилось, но окончательно не ушло, как и все последние дни. Однако я сомневалась, что сумею быстро уснуть. В гостиной горел свет, небольшой телевизор в углу рассказывал какие-то магловские новости. Антонин перевел на меня взгляд, поведя плечами. Он стоял у одного из кресел, скрестив на груди руки, и наблюдал за картинкой на экране.