Потому как этой любви не было. Не было и доверия. Больше ничего не было. Эсмахан Султан, которую он любил, давно умерла. А эту женщину он не знал… Не желал знать.

Поддавшись импульсивному порыву, он вызвал Локмана-агу и огласил своё решение, боясь испугаться и отступить от него.

Ночь.

Топ Капы. Покои Эсмахан Султан.

Когда Эсмахан Султан устало опустилась на ложе и провалилась в сон, ей приснилось, что она, облачённая в белое одеяние, на кроваво-красном закате солнца отдалялась от своей семьи в сизый туман, за которым начиналась темнота.

Шах Султан со своими детьми очень тоскливо смотрела ей в след, и по её красивому лицу струились слёзы.

Рядом с ней был шехазде Орхан, держащий на руках своего сына Ахмеда, который почему-то громко плакал.

Султан Мехмет был в своём султанском тюрбане, рубины и изумруды на котором неистово сверкали в заходящем солнце. В его тёмно-карих глазах не было привычных теплоты и любви. Он смотрел равнодушно, будто бы скучающе.

За его плечами словно тени колыхались Валиде Хюррем Султан и Михримах Султан. Обе, в отличие от остальных, казались самодовольными и едва заметно усмехались.

Эсмахан Султан отступала от них и будто с каждым шагом растворялась в воздухе.

Её сон оборвался из-за протяжного скрипа распахнувшихся дверей. После раздались тяжёлые множественные шаги. Распахнув глаза, Эсмахан Султан растерянно огляделась в темноте и испуганно задрожала.

Четверо мужчин, лица которых были скрыты, угрожающе окружили её ложе. Испуганно вскрикнув, султанша попыталась проскочить в проём между ними, но мужчины схватили её и жестоко бросили на пол.

— Мехмет! — отчаянно закричала она, хотя всё понимала. Он не спасёт её.

Немые палачи пришли за ней, и сейчас они доставали свои шёлковые шнурки, которыми исполняли свои обязанности.

— Нет! — кричала Эсмахан Султан, уползая к распахнутым дверям, но её снова схватили грубые руки и сжали в убийственных объятиях.

Шёлковый шнурок коснулся её шеи и затянулся на ней тугой петлёй. Утопая в своих ужасе и отчаянии, женщина несколько мгновений яростно боролась, но силы быстро покидали её вместе с драгоценной жизнью.

Её последний миг был наполнен безумным ужасом, и Эсмахан Султан с последним хриплым выдохом покинула этот мир.

========== Глава 9. ==========

Проснувшись от криков, раздающихся где-то в гареме, Хюррем Султан резко села в постели и вздрогнула от ужаса, таящегося в них. В покои вбежала сонная, но встревоженная Фахрие-калфа.

— Султанша. Это не к добру…

— Узнай, что там случилось. Немедленно!

Скрипнули двери внутренней комнаты, и Хюмашах Султан, будучи в ночном одеянии, на руках с плачущим султанзаде Османом подошла к ложу валиде.

— Валиде, что происходит? Что за крики?

— Успокойся и успокой Османа.

Фахрие-калфа настороженно шла по дворцу и вскоре поняла, что шум доносился из покоев Эсмахан Султан.

Крики уже давно прекратились. Это на мгновение успокоило её, но, заглянув в распахнутые двери покоев султанши, Фахрие-калфа в ужасе прижала ладонь ко рту.

Мертвенно-бледное безвольное тело Эсмахан Султан перекладывали с пола на носилки двое охранников. Служанка плакала, сидя на тахте и растерянно смотря на мертвую султаншу.

— Аги, что происходит? — хрипло спросила Фахрие-калфа.

Не оборачиваясь и не отрываясь от дела, один из охранников глухо ответил:

— Эсмахан Султан была казнена по приказу повелителя. По поручению Локмана-аги мы пришли забрать тело.

— Аллах всемогущий!

Когда Фахрие-калфа вернулась в покои матери султана, Хюррем Султан сидела на ложе, нервно заламывая руки. Рядом с ней была Хюмашах Султан, встревоженная не меньше.

— Что такое? — осведомилась Хюррем Султан, но, увидев бледность калфы, поспешила добавить: — Что-то с Михримах?

— Нет, султанша. С Михримах Султан всё в порядке.

— Тогда что?

— Султанша… До сих по не могу поверить. По приказу повелителя… казнена Эсмахан Султан. Я своими глазами видела её тело, которое выносили из гарема.

Поражённый вздох вырвался из груди Хюррем Султан. Резко поднявшись на ноги, султанша ошеломлённо взглянула на калфу.

— Не может быть… Казнили?!

Поначалу Хюмашах Султан выглядела сбитой с толку, но после её потрясение съело мрачное удовлетворение.Едва заметная усмешка коснулась её губ.