– Зато у нас теперь самый милый Инквизитор в истории Тедаса, - услышала я краем уха увещевания Дориана, про себя жалея свою несчастную судьбу.

– О да, этот факт определённо повергнет всех наших врагов в неописуемый ужас… В самом деле, что может быть лучше чем смазливая маловозрастная остроухая девица во главе организации с достаточно кровавым прошлым? Если бы я была на месте наших врагов, да и простого народа Тедаса, мне бы стало очень интересно, кому она… кхм… чем она так впечатлила руководство, что взобралась на «железный трон» Церкви?

Раздавшийся смешок подсказал мне, что от мага не укрылась моя оговорка. Я оглянулась на мужчину и демонстративно пожала плечами, мол, понимай как хочешь.

– Что ж, нам остаётся радоваться, что простой люд не под стать тебе по интеллекту.

– Я даже не знаю, сделал ли ты мне сейчас комплимент или же так тонко оскорбил народ, - дернула я уголком губ, вызвав довольный оскал.

– К тому же, тебе не стоит забывать, что Императрица Селина взошла на престол Орлея в шестнадцать лет, - продолжил свою мысль тевинтерец. – Так что ты не первая женщина, оказавшаяся в Тедасе на высоком посту.

– В шестнадцать, серьёзно? – не поверила я, пытаясь припомнить хоть какие-то факты об империи масочников.

– Провернув на диво успешную кампанию и вырвав трон из-под носа у своего кузена Гаспара, если быть точным, - добавил он. – Правда из-за этого у них последние пятнадцать лет велись серьезные споры, а год назад они так и вовсе развязали гражданскую войну, на месяц раньше восстания магов. Сейчас это, по правде сказать, больше похоже на ругань дворовых псов, но крови они попортили друг другу достаточно.

– Да, я слышала об этом… - пробормотала я задумчиво, снова погружаясь в свои мысли.

Сколько крови должно пролиться в этом мире, чтобы люди наконец-то успокоились? Что-то мне подсказывало, что даже моря не хватило бы, чтобы утолить их жажду власти…

– Чем планируешь заняться потом, Рейвен? – оценив мой недоумевающий взгляд, Дориан поспешил разъяснить. – Ну, представь себе, что мы победили Корифеуса, избавили Тедас от красного лириума, маги с храмовниками обнимаются в сторонке… Чем тогда займешься ты? Продолжишь сидеть в своей холодной крепости, или, быть может, попробуешь вернуться домой? Где бы твой дом ни был…

Неожиданный вопрос впервые заставил меня задуматься о возможном будущем. И вправду, что я буду делать… после?..

– Точно не домой, - качнула я головой. – Даже если мне удастся выяснить, каким ветром меня сюда занесло, я уже не та, что была раньше. Не думаю, что у меня осталось место в прежней жизни… Но если на горизонте и вправду появится возможность хоть какого-то мирного существования… Вероятно, в тот же день я сбегу из Скайхолда в неизвестном направлении.

Губы растянулись в кривой усмешке, словно в предвкушении этого чудного момента. Как было бы хорошо скинуть с себя эту тяжесть ответственности.

– И что? Найдешь себе мужа, нарожаешь ему десяток карапузов и будешь жить в хижине на опушке леса до скончания своих дней?

– А что? – возмутилась я, глядя на смеющегося мага. – Может я и могла бы стать хорошей женой! Когда-нибудь. Ну, терпимой, так точно! И вообще, я даже шарфики умею вязать!

Дориана было уже не сдержать. Он громко рассмеялся, притягивая к нам внимание всего лагеря и заставляя меня обиженно скрестить руки на груди.

– Прости, сладкая, - сквозь слёзы проговорил мужчина, - но представить тебя в переднике в цветочек и с парой слюнявых младенцев на руках, для меня что-то невообразимое.

– Значит у кого-то проблемы с воображением, - припечатала я. – А вот возьму и уйду к доллийцам. Будем вместе устраивать мелкие пакости гадким шемам, воровать у них шелка и фрукты, и жить припеваючи в лесах. Как думаешь, мне пойдут татуировки?

– Нет.

Неожиданно резкий и твердый ответ пришел совсем с другой стороны, и я удивленно обернулась на Соласа. Эльф снова уставился на меня пронизывающим взглядом, словно обвиняя в каких-то невиданных мне преступлениях. Удивленная, я едва не почувствовала неизвестную мне вину.

– Почему? – только и нашлась я, возвращая себе способность говорить.

Голубые глаза ещё больше ожесточились, но через секунду он отвел взгляд.

– Доллийцы – глупые дети. Они не знают истинное значение валласлин, продолжая считать его поклонением своим богам, обманывая себя, называя отметины честью…

Каждый раз, когда эльф начинал говорить о своем народе, той части, которая пыталась сохранить старые обычаи и жить свободно, каждый раз он становился зол. И каждый раз мне чудилась печаль и тоска за всеми этими словами, словно отец, увидевший, что стало с его детьми, и разочаровавшийся в своем наследии.