По лодыжке стекала алая кровь, но зато хоть все конечности остались на месте. Я коротко кивнула косситу, не имея времени на должную благодарность, и продолжила путь по обваливающимся залам, пытаясь на ходу восстановить повреждённые ткани. О последствиях подобной халтуры я старалась не думать.

Не я одна попадала в подобные неприятности, но лишь у одной Инквизиторши глаза постоянно обращались в сторону нашего командора, следя за его безопасностью.

– Рейвен, смотри, куда ставишь ноги, - вдруг резко напомнил мне Каллен, столкнувшись со мной взглядом.

Он успел заметить моё повышенное внимание к своей персоне, и, разумеется, разозлился. Пойманная на месте преступления, я едва не ступила в провал в полу, что точно не могло закончиться ничем хорошим. От неожиданности я схватилась рукой за раскалённую балку, лишь бы не упасть вниз, и тут же отшатнулась в сторону, столкнувшись с Серой.

Испуганный взгляд уставился на ладонь, но та оказалась поразительно здоровой. Перчатка вся была покрыта сажей и копотью, но ткань даже не обуглилась, да и кожа под ней не чувствовала никакого дискомфорта. Переведя взгляд на злополучную балку, я вздрогнула.

Это был лириум. Огромный кристалл красного лириума, в пламени пожара почти не отличимый от раскалённых углей. И весь храм был покрыт им, страшным, поражённым металлом, зловеще переливающимся в обманчивом свете огня.

– Пташка, ты?.. – Варрик прервался на полуслове, проследив за моим взглядом и недовольно скривился. – Дерьмо.

Только тогда все заметили, куда мы влезли. Мои спутники с недоверием и даже лёгким опасением разглядывали помещение, в которое мы попали, все окрашенное в красных тонах. И даже в этом освещении я не смогла не обратить внимание на резко побледневшего Каллена.

Когда он в последний раз оказывался вблизи лириума? Видел ли он хоть раз в своей жизни столько лириума в одном месте?

– Давайте, ребятки, – над головой разнёсся громкий голос Быка, - ищем все самое интересное! Времени у нас в обрез.

Спорить никто не стал.

Под ногами хрустело битое стекло, валялись обуглившиеся книги, какие-то записи. Я собирала все мало-мальски читабельные листки, без разбору запихивая их в наплечный мешок. Нужно было торопиться. Перевёрнутая мебель и упрямо разваливающийся храм не особенно помогали в поисках, но мы старались.

– Рейвен!

Я обернулась на зов и быстро направилась в сторону Тома, указывающего на какую-то груду тряпья на полу. При ближайшем рассмотрении она оказалось телом мужчины с ненавидимым мною клеймом усмирённого на лбу.

– Маддокс, - подтвердил мою догадку Каллен, подходя ближе.

Мертвец распластался на полу, глядя на далёкий потолок бессмысленным взором, но на него лице не было заметно мук боли. Даже его одежда казалась практически невредимой.

Бык присел на корточки, вытащив из закоченевших пальцев крошечный пузырёк. Втянув носом воздух, коссит недовольно прищурился.

– Моровик. Этот парень недолго мучился.

– Убил себя? Зачем? Чтобы дать Самсону возможность сбежать? – в голосе Каллена звучала горечь, тогда как я ожидала злости. Мужчина отвёл взгляд от тела, нервно сглотнув при виде смертоносных кристаллов.

– Его люди преданны своему делу, ничего не скажешь, - добавил негромко Варрик.

Пока я напряжённо следила за командором, Ренье наклонился над телом Маддокса и вытащил из-за пазухи аккуратно свёрнутый пергамент.

– Письмо, - с некоторым удивлением отметил мужчина, поднимая листок к глазам. – Для тебя, Каллен.

Я удивлённо проследила за передачей послания. Командор быстро пробежался по строчкам, ещё сильнее нахмурившись. Рука в латной перчатке судорожно смяла бумагу и бросила её в ближайшее пламя.

– Что там было?

Поначалу мне казалось, что мужчина не ответит. Но я его недооценила.

– Совет для меня пить больше лириума, - сухо проговорил он. – Самсон потерял рассудок после общения с Корифеусом. Поспешим, нам нужно…

Сотрясающий землю грохот прервал речь командора и мы бросились врассыпную, подальше от падающих на наши незащищенные головы камней.

– Сера!

– Кто-нибудь, помогите Соласу!

– Быстрее, к выходу, Храм рушится!

Мы бежали по осыпающимся залам и коридорам, едва успевая избежать губительной встречи с огнём и раскалённым камнем, пытаясь увидеть в сгущающемся дыму путь наружу…

Мы выбрались, упав на обжигающий песок, успев сделать лишь несколько шагов по безопасной земле, пытались откашляться и вернуть в лёгкие воздух. После жара храма сухой ветер пустыни казался божественной прохладой, нежно баюкающей многочисленные ожоги.