— Эльф. Один. Из светлых. — Скаля жёлтые клыки, доложил орк, смотря на гвардейца так, будто всё произошло по его вине. — Ушёл проулками в сторону порта. Наверняка из той мрази, что прибыла в город вчера.

— Почему ты решил, что это эльф? — ровно поинтересовался сквозь маску гвардеец.

Орк сверкнул глазами, будто сомнение капитана в его словах, оскорбляло его и вместо ответа, молча протянул всаднику повёрнутый рукоятью вперёд кинжал, найденный в теле одного из убитых стражей. Капитан протянул руку в синей перчатке, забирая найденное доказательство и повертев кинжал в ладони, внимательно осмотрел его со всех сторон. На одной стороне клинка подле изогнутого эфеса чернели маленькие руны гравировки, начертанной на эльфийском языке.

«Куннэ эт Усколизэ» — прочитал всадник, едва шевеля губами.

— Есть ещё доказательства кроме кинжала? — пряча находку за пояс, тем же ровным тоном поинтересовался капитан, но орк почему-то разозлился ещё больше.

— Его видел возвращавшийся домой ночной сторож и дети в этом доме! — Злобно шипя, сообщил он.

— И смогут подтвердить это перед каади?

— Смогут! — уверенно подтвердил серокожий. — Уж я об этом позабочусь!

По виду ас'шабара несложно было догадаться, что он с лёгкостью отрубит голову всем, кто хоть как-то будет напоминать перепуганным свидетелям убийцу. Возможно, ещё и будет помогать им своими наводящими вопросами, подтаскивая к очередному арестованному и требовательно вопрошать: «А не этот ли?». Капитан это понимал, как понимал и то, что орки-наёмники не собственные шахские воины и если они сочтут себя оскорблёнными, то в лучшем случае просто соберутся и уйдут. Причём все и шах не посмеет их задержать. Одному Аллуиту ведомо, куда повернёт свои клинки толпа вооружённых обиженных головорезов. Хорошо, если они просто отберут в портовых городках несколько кораблей и уплывут на родину, но Срединное море не лужа и пересекать его не один день, и орки начнут добывать припасы, разоряя селения.

Всадник молчал, и меж ними возникла неловкая пауза, которую первым нарушил орк, сочтя своим долгом напомнить:

— Девять моих воинов сегодня погибли! — не сводя красных глаз с золочённой маски, процедил он. — Я найду того, кто это сделал и будь он хоть сам остроухий посол, я вытащу из него кишки! Клянусь!

— Шах платит твоим воинам золотом, Глышак. — в свою очередь напомнил ему капитан, качнув пышным плюмажем на шлеме. — Ты служишь ему! И пока ты у него на службе, ты не вправе без его воли карать преступников.

Орк дёрнул уголком рта, явно собираясь ответить человеку какую-нибудь гадость, но капитан его упредил, продолжив, как ни в чём не бывало:

— Найдёшь убийцу — шах спросит с него по полной. Самосуда же государь не потерпит!

Потянув поводья коня, «белый страж» заставил его развернуться и с места пустил его лёгкой рысцой, мимо угрюмо насупившегося стражника. Не удостаивая его больше взглядом, капитан спешил в сторону центра города. Туда, где в колоннадах дворца Барабаллы разместилось эльфийское посольство. Почему-то в выборе между версиями происхождения эльфа из свиты посла или с корабля, капитан больше всего склонялся к посольской свите.

* * * *

То, что он заблудился, Феранор заметил в тот момент, когда поймал себя на мысли, что уже продолжительное время дорога ведёт его вниз, а не вверх. Улицы, на которые он выбрался, шли серпантином, постепенно спускаясь к морю. Как бы Феранор не изменял свой маршрут, пытаясь найти проход, который провёл бы его в верхнюю часть города — он неизменно натыкался либо на тупик, либо начинал ходить по этим лабиринтам кругами. Это при том, что у эльдара всегда было хорошее чувство направления, и он прекрасно ориентировался, что в эльвенорских лесах, что в городах Турл-Титла. Но здесь в бедняцких кварталах Шагристана с одинаковыми домишками, которые отличались друг от друга так же, как отличаются два куриных яйца, это чувство ему отказывало. Да что там дома?! Здесь не было ни одного зелёного деревца, ни одного кустика, за которые мог бы уцепиться эльфийский взгляд. Куда, спрашивается, подевались все те сады, которые он видел с моря, стоя на палубе входящего в порт корабля?! Будто попал в орочий Остальмэн, в котором нет ничего кроме голого камня и мёртвого дерева. Наверное, поэтому в Шагристане так много орочьего отродья — они видят в местных почти, что своих родственников. Обуреваемый всё более верстаемым чувством неприязни к городу Феранор проплутал по нему до самого вечера, по счастью, вновь повернувшегося к эльдару лицом, не наткнувшись ни на одного ас'шабара.

Вся свободная стража сейчас была занята его поисками совсем в другом месте. Одна треть городских стражников ошивалась подле Дворца Барабаллы, требуя пустить их обыскать эльфийское посольство в поисках убийцы. Вторая треть рыскала в районе городских бань, где произошла драка между орками-стражниками и меллорафонским капитаном, проверяя каждый дом, каждый подвал, вороша в праведном рвении каждую мусорную кучу. Оставшиеся стражники, оцепив городской порт, проводили его повальный обыск, безжалостно потроша тюки, выкидывая из корабельных трюмов товары и пристально рассматривая каждого остроухого, который находился в порту. Опять же, к счастью для эльфов, эльвенорские парусники, на которых прибыли в Шагристан эльфы, как раз этим утром снялись со швартовых и покинули порт, а других судов из эльфийских земель в Шагристане не бывало уже лет десять. Потому орки от досады хватали всех, кто хоть как-то походил по описаниям на Феранора (доставалось в основном тавантинцам). Благо, что вблизи видело его не так много человек, да и те в тот момент были слишком напуганы, чтобы посметь пристально разглядывать эльвенорского воина. На руку играло так же и то, что ас'шабары, не зная всех подробностей гибели своих товарищей у борделя, посчитали, что ссора произошла из-за того, что эльф и орки не поделили девок до того как кто-то из них успел воспользоваться ими. У самих девок хватило ума промолчать и не рассказывать страже о том, что с эльдаром они провели целую ночь. Наверное, побоялись, что орки отнимут заплаченное им эльфийское золото.

На первых стражников Феранор наткнулся только в районе порта, куда он выдрался из цепкого переплетения городских переулков. Большое их количество стояло подле ведущих в гавань кованных металлических ворот. Все с оружием, в доспехах. Только у одного их командира — рыжего серокожего орка с маленькими свинячими глазками и кольцом в ноздре в руках был тугой вартанак, смотревшийся в латной перчатке так же нелепо, как на корове седло. Стражники стояли не просто так. Они внимательно проверяли все идущие в порт возы с грузами, не стесняясь даже их разгружать. На глазах у Феранора двое орков заставили возницу стащить с телеги все бочонки, а потом самолично их раскупорить, чтобы показать ас'шабарам, что в них налито вино, а не сидит спрятавшийся эльф. Сразу видно, что к его поимке они подошли серьёзно и перекрыли все возможные пути ухода из города. Наверняка на городских воротах стоит такая же толпа, проверяющая всех выходящих через ворота. Только Феранору покидать город было не нужно. Ему было нужно попасть во дворец Барабаллы, где Фириат за всё учинённое сегодня непременно разжалует его в золотари и самолично утопит в уборной.

Взгрустнув о нерадостных перспективах, Феранор украдкой сплюнул за колонну большого бетеля, на площадке которого стоял, наблюдая за портом. Отсюда было хорошо видно и ворота, и орков, и возвышающиеся за небольшой каменной стеной, отделявшей порт от города, длинные мачты кораблей с опущенными парусами. Самого Феранора, напротив, видно было плохо — мешали колоннады и свет заходящего солнца, бросавшего от них густую тень на стены храма и окрашивающего башни его минаретов в багряное золото. Вдоволь налюбовавшись на орочий заслон, эльдар осторожно вышел из-за своего укрытия и, обойдя вокруг храма, вышел на широкую извилистую улицу, по которой не далее как вчерашним утром ехал в составе посольского эскорта к шаху. Поднимаясь по ней вверх, он постепенно вспоминал и этот бетель, и эти дома, принадлежащие шагристанским богатеям и торговым гильдиям. Он отлично видел их и запомнил, ещё когда его парусник заходил в порт. С моря они казались ему будто врезанными в гору.