Том прокручивал в голове все события вечера снова и снова, когда Робин уже крепко спала, закинув на него все возможные части своего тела. Впереди Рождество. На следующей неделе у него интервью на одном из немецких каналов, и вполне возможно, что ему будут задавать вопросы о ней. Об отношениях с ней.

Перед тем, как провалиться в сон, Томас твердо решил, что не хочет проводить Рождество в компании безумных братьев Лето, один из которых совершенно точно псих. Ему вообще не хотелось в ближайшее время встречаться со всеми этими людьми, которые были так важны для Робби и совершенно непонятны для него самого. Он просто хотел быть рядом с ней.

Рядом с ней подальше от Лос-Анджелеса.

Джей опустился на каменный бордюр и поджал под себя ноги.

В принципе, его могли бы спокойно принять за нищего, который сидит на асфальте и выпрашивает милостыню, но сегодня у Лето был не тот прикид. Да и настроения идиотничать не осталось.

Кровь на руке запекалась, костяшки распухли. Боль никуда не ушла. Напротив, она становилась сильнее с каждой минутой. Но это была не физическая боль. И даже не душевная. Какое-то состояние абсолютного баланса боли, который окутывает каждый кусочек души. Отнимает веру. Приносит ненависть.

Вытащив из кармана джинсов смартфон, Джаред включил его. Пять сорок утра на часах, рассветные конвульсии и несколько пропущенных вызовов от Робин и Шеннона. Больше, конечно, от Шеннона. Да и Робби, наверняка, волновалась, особенно если этот Том рассказал ей…

– Да нет… – пробормотал себе под нос Лето. – Он не скажет.

Почти два часа он просто болтался по улицам. Без цели и без заранее выбранного маршрута.

Нужно было заканчивать эти игры и вызывать такси. По правде говоря, он чертовски устал. Но спать было плохой идеей. Ведь во сне он снова может увидеть ее лицо. Лицо Патриции Бэйтман, своей «девочки на один поцелуй». Той, мысли о ком он пытался всячески прогнать из своей головы.

Написав Шеннону короткое СМС, в котором Джей сообщил, что с ним все в порядке, мужчина вызвал такси.

Уже по пути домой, глядя на то, как проплывали мимо пейзажи оживающего с первыми лучами солнца Лос-Анджелеса, Джаред вновь почувствовал это. Оно затаилось под ребрами и начинало потихоньку грызть изнутри. Ревность? О, да, он ревновал. И каждый раз, вспоминая, как Майкл грязно шлепает Патти по заднице, ему хотелось выпрыгнуть из машины на полном ходу.

Становится гораздо легче понимать тех, кто сходит с ума, когда сам попадаешь в ту же ловушку. И почему она?! Среди всех, кого он знает и знал, почему она?!

Ощущение, будто Патриция вынула его сердце из груди и, покрутив в руках, как красивую игрушку, бросила под колеса грузовика. И теперь он почти мертв. Мертв от осознания того факта, что для нее все это с самого начала было лишь игрой, в то время как он с первой встречи мечтал лишь о том, что когда-нибудь именно Патриция скажет ему те самые три заветных слова.

В его возрасте романтичные парни ходят в обнимку друг с другом, но теперь и он чувствовал себя шизанутым Ромео, чья Джульетта никогда не выйдет на балкон.

Серьезно, как можно было так вляпаться?! Он спрашивал себя из раза в раз и не мог найти ответа.

В его доме было тихо. Хотелось, чтобы Шенн был здесь и спизданул что-то ободряющее или хотя бы сварил приличный кофе.

Но он был один. Он всегда был один в какой-то мере. Неважно, сколько человек было вокруг.

Щелкнув пультом, Джаред включил телевизор в кухне и достал аптечку. Рука просто пылала от боли. Перематывая царапины бинтом, мужчина заметил свое отражение в стекле соседнего шкафчика для посуды.

– Ты ублюдок!.. – выкрикнул он и с силой запустил в отражение первой попавшейся под руку кружкой.

Звон разбивающегося стекла перебил бодрый треп отглаженной ведущей утренних новостей, которая улыбалась ему с экрана тонкой плазменной панели. Она обещала, что сегодня в Лос-Анджелесе будет замечательный день.

Комментарий к Глава 14. Шагая по грани

Плейлист к главе ищите по хештэгу #AF_LG_14 на страничке паблика https://vk.com/doyoubelieveinfaeries

========== Глава 15. Где-то посредине ==========

Рядом раздавалось мерное дыхание раскинувшегося на полкровати Майкла. Он мирно посапывал, и сон его был крепче младенческого, что безмерно бесило Патти, которая так и не сомкнула глаз за всю ночь. Несмотря на перелеты, количество выпитого и всю эту гребаную вечеринку, которая обернулась форменной катастрофой. По ее вине.

Девушка поежилась, казалось, она привезла Нью-Йоркский холод домой, продрогла настолько, что ее вряд ли спасло бы огромное тяжелое ватное одеяло, вроде тех, в которые они с благодарностью завернулись в домике на склоне горы. Та буря чуть по-настоящему не превратила их с Максом в парочку ледяных скульптур при дворе Снежной королевы. У смотрителя хижины была какая-то другая метафора, экзотическая, местная, но Бэйтман не запомнила имен злых духов, которых тот обвинял в метели.