– Нет, – повторил Лето-старший и снова сел за установку. – Я подниму твое настроение с пола. Хватит плакать. Сегодня же день рождения Джареда.

– И меньше всего на свете я хотела, чтобы он прошел так, – пробормотала Роббс и потянулась к бутылке с водкой. – Остается только выпить за его здоровье.

Водка оказалась мягкой и практически не обжигала. А еще час спустя Робин уже пьяно посмеивалась, когда Шеннон усадил ее за свои барабаны и пытался научить хотя бы правильно держать палочки.

В очередной раз наклоняясь к Робин со спины, мужчина взял ее руки, вместе с зажатыми в них палочками, в свои и произнес:

– Нет, вот так возьми…

От него пахло потом и водкой. А дыхание было слишком горячим. Слишком, чтобы, обернувшись, не встретится с ним взглядом.

– Вот так?.. – тихо спросила она, сжимая палочки в точности так, как он показывал. Ее удивительные глаза горели. Расстояние между их губами было ничтожным. И Шеннон рывком притянул к себе Робин, целуя ее смазано и жадно.

Прежде осознания произошедшего звонкий шлепок разбавил тишину в студии. Почувствовав, как загорелась его щека, Шеннон отстранился.

– Ну и урод ты блядь, Шеннон!.. – вскочив на ноги, Робби со злостью швырнула палочки на пол. – Какого хрена ты делаешь?!.

Только сейчас она почувствовала, насколько сильно была пьяной. Если быть точнее, она едва могла стоять на ногах.

– Больно, между прочим, – Шеннон подошел ближе, продолжая держаться за щеку. Робин сделала шаг от него.

– Ты меня поцеловал!.. – возмущенно завопила она, сжимая кулаки.

– Не помню, чтобы это делал, – ответил мужчина, вновь приближаясь. – Или поцелуй был таким плохим, что я тут же забыл…

– На меня это не действует, я не долбанутая фанатка 30 Seconds To Mars!.. – прижавшись спиной к двери, Робин отчаянно пыталась сохранить остатки самообладания.

– Я тоже не их фанат… – прошептал Шеннон ей в губы. Затем резко отшатнулся и посмотрел на Робин, которая практически вжалась в дверь. Даже сейчас, когда она была такой же бухой, как и он, а ее глаза покраснели от слез, эта девушка оставалась слишком красивой, чтобы противостоять ее чарам.

Но он должен был попытаться.

– Знаешь, я думаю, нам лучше вернуться наверх, – внезапно серьезно произнес Шенн. – Мы и так здесь торчим уже два часа, а я так и не понял, почему ты плакала…

Уильямс улыбнулась и отошла в сторону, давая Шеннону возможность выйти.

Чувствовал он себя сейчас совершенно по-ебанутому. Быстро покинув студию, мужчина поднялся наверх и направился прямиком в бар, не обращая внимания ни на кого вокруг.

Заметив его, Патриция подошла и, оглядев Шенна с ног до головы, спросила:

– Тебе жарко?..

– Ты даже не представляешь насколько, – он улыбнулся и перекинул руку через плечо девушки.

– Шеннон, где Робин? – стряхивая его с себя, вновь спросила Патти.

– Внизу, в студии, – нервно ответил музыкант.

– Вообще-то, уже здесь, – Уильямс появилась, как черт из табакерки. По пути она заглянула в ванную и попыталась умыться. Выглядела она теперь несколько лучше.

Шеннон хмыкнул и ушел разговаривать с какими-то девушками, которых, очевидно, обрабатывал Терри.

Патриция перевела взгляд на Робби и внезапно громко рассмеялась, обращая на себя внимание каких-то парней, стоявших рядом.

– Только не спрашивай ничего, ладно? – заплетающимся языком проговорила Робин.

– Даже не собираюсь, – сквозь смех, ответила девушка-эльф в зеленом платье.

Комментарий к Глава 17. С Днем рождения, Джей!

Плейлист к главе ищите по хештэгу #AF_LG_17 на страничке паблика https://vk.com/doyoubelieveinfaeries

========== Глава 18. Заткнись ==========

В Нэшвилле на студии Third Man Records работа над записью альбома Оливии не заладилась с самого утра. И если бы она так же хорошо слушала, что ей говорят, как отсасывала по ночам своему парню, Джеку не пришлось бы срываться и кричать на нее.

Оливия ушла за кофе, хлопнув дверью. Ее дерзость раздражала еще больше. Джек всегда считал, что женщины не способны правильно оценивать ту или иную ситуацию. Женщины не способны быть благодарными. Так было и с Карен. Он вытащил ее из ванной комнаты, где та играла на гитаре и пела свои странные песни, а после записал ей альбом, который никто, кроме него, записать бы не смог. Никто не смог бы разглядеть в ней все это. А теперь, кажется, Оливия начинает забывать, что в любой момент может отправиться обратно в Детройт, играть на гитаре в одной из местных групп, на которые всем насрать.