– А вот здесь ты ошибаешься. Носиться с тобой еще как надо, а сегодня так вообще обязательно, – сказал он в трубку. Дверь в кабинет Патриции открылась, спустя несколько мгновений тишины Джаред склонился к девушке и, обняв ее за талию, прошептал: – И кто такой Тед?

Бэйтман вздрогнула, выронив из рук провокационный подарок Макса.

– Вот уж кто бы мог подумать, – Лето поднял его и начал с любопытством рассматривать, крутя в руках прозрачную пластиковую упаковку. – Мне всегда казалось, что такие вещи не в твоем вкусе, но сегодня твой день рождения, и раз уж ты хочешь…

Губы Джея растянулись в ухмылке, и он выдержал паузу, позволяя Патти дополнить ее всем, что ее душа желает. Вместо этого Бэйтман только отвесила ему легкую затрещину, вручила охапку цветов и прошептала «Выметайся».

– Вообще-то, это часть моей роли, Бэйтман! – возмутился Джаред, когда за ними закрылась дверь лифта.

– Похоже, вне съемочной площадки Джокер из тебя так себе, – хмыкнула Патти. Сложив руки на груди, она оперлась о зеркальную стену лифта в ожидании следующего шага. Всем своим надменным видом она говорила ему: «Дерзни. Давай же, мальчик, который всего пару минут назад обещал носить на руках и заботиться, попробуй испугать меня. Сыграть убедительно».

Мужчина тут же со звериной прытью преодолел разделявшее их расстояние и, опершись рукой о стену, буквально загнал Патти в угол. Его пальцы мягко очертили ее линию лица и твердой хваткой сомкнулись на горле, заставляя поднять голову выше.

– Это моя игра, куколка, – выдохнул он ей в губы, ловя каждый беспорядочно горячий вздох Патриции.

Пытаясь дотянуться до поцелуя, она схватила руками лишь воздух. Джаред отстранился, и где-то далеко, словно из-под воды, раздался звонок: двери лифта открылись, впуская внутрь ослепительно безжалостное солнце. Еще несколько мгновений она переводила дыхание, запрещая себе открывать глаза. Горячая вязкая истома зарождалась внизу живота.

– Джаред! – крикнула она вслед уходящему мужчине и вышла из лифта, переступая рассыпанные по полу цветочные лепестки. Единственное доказательство реальности произошедшего.

Лето тем временем уже пересек вестибюль и даже не обернулся.

– Говнюк, – выругалась Патти, спеша за ним.

Зря Бэйтман надеялась, что дома ее ожидает несколько часов тишины прежде, чем апартаменты заполнят гости, приглашенные и, как всегда бывает с вечеринками, незваные. Тишины и спокойствия, если Джаред продолжит играть в психологическое нагнетание атмосферы. Внутри все еще царил хаос, который в разы накалился с тех пор, как девушка получала последние сообщения от организаторов, которые клятвенно божились, что к ее приезду и духу их не будет.

По ее облюбованному дому, милому дому, сновали чужие люди, топтались, бесцеремонно переставляли вещи и чуть не сбили ее с ног ее любимым диваном. Патти задохнулась негодованием, ей захотелось послать всех к чертям, выгнать вон, сесть посреди оскверненной квартиры и забить на всех и вся.

Джаред среагировал молниеносно, он обнял Патрицию и увел в сторону от раздражающих зрелищ.

– Все будет хорошо, они успеют, – прошептал он, целуя ее в щеку. – А если нет, то мистер Джей заставит их пожалеть. Никто не смеет обижать мою Конфетку в ее особый день.

– Поосторожнее, Джей, а то ведь я тоже могу в роль войти и пригладить пару раз битой, если попробуешь еще раз повторить номер в лифте, – она схватила его за отворот пиджака и притянула к себе, только мужчина начал отстранятся. – Конфетка хочет, чтобы ее поцеловали. Или ты считаешь, что мне достаточно фотографий твоей голой задницы?

– Между прочим, это картины, представляющие художественную ценность, а не то, что ты вот только что сказала… – Патти прервала его возмущенную речь в защиту пятой точки поцелуем. – И вообще, Бэйтман, не будь жадиной. Посмотри, сколько у тебя подарков, а тебе все мало.

Столик, сдвинутый к стене, ее любимый мать его Justin Van Breda! Патти сделала глубокий вдох и расслабилась, когда Лето положил руки на ее плечи. Подарки, она должна думать о подарках, а не о том, как чьи-то мерзкие ручонки сдвигали этот шедевр к стенке, грубо лишая его заслуженного места в центре гостиной. Целая гора шикарно упакованных подарков возвышалась над мощной столешницей, словно испытывая ее на прочность. Бэйтман тут же зрительно отмела львиную их долю, завернутую в упаковочную бумагу корпоративных цветов известных брендов, и сосредоточилась на тех, которые были отосланы и подписаны лично.

Патти сразу же схватила конверт с почтовым штампом Сан-Франциско, чуть не повалив целую кучу коробок, которыми было привалено невзрачное на первый взгляд послание. И пока Лето не дотянулся до него, схватила еще и сверток в искусственно состаренной бумаге.

– Смотри, книга! – воскликнула она, сдирая с нее упаковку. – Дневник Фриды Кало! С ума сойти!

Девушка склонилась над небольшой книжечкой, рассматривая рисунки. Она водила пальцами по акварелям и коллажам, с восхищением прицокивая языком.