– В синем костюме на сцене Мэдисон-сквер-гарден. С гитарой в руках, в приглушенном свете. Он будет петь, а мы будем сидеть на лучших местах и смотреть на него, – не останавливалась Уильямс.

Патриция Бэйтман сейчас выглядела опаснее своего тезки, зря что без топора. Она удушила бы голыми руками любого, кто попался ей под руку, вторя фанатским причитаниям Робин. На подругу рука пока не поднималась. Только пока. Впереди нескольким больше шести часов полета.

– Прости, я могу все объяснить, – Фассбендер заметил их раньше, чем Патти его. Что было несложно, они с Робин выделялись среди ранних пассажиров международного аэропорта ЛА. – Эта пышногрудая брюнетка у меня в инстаграме – не то, что ты думаешь.

Девушка смерила улыбающегося мужчину недобрым взглядом. Его попытка пошутить отскочила от ее непрошибаемой брони раздражения колким замечанием.

– Пышногрудые брюнетки – это вообще не то, о чем я думаю. И мистер Фассбендер, неужели я пропустила тот момент, когда мы с вами заключили брачный контракт, по условиям которого я могу взыскать с вас крупную сумму за измену?

– Пожалуй, что нет, – он озадачено почесал свою трехденвную щетину, то ли действительно задумавшись о перспективах такой роковой ошибки, то ли недоумевая, где делась та очаровательная и веселая девушка с вечеринки, – в последнее время я так не надирался.

– Тогда с чего ты решил, что какая-то дама с фотографии в соцсети должна меня волновать?

– Ты так раздражена, – прошептал он, склоняясь, чтобы поцеловать в щеку.

– Птица иного окраса подгадила мне настроение. Розового. А потом еще и вот это, – она кивнула в сторону повисшей у нее на плече подруги. – Тащить это бездыханное тело вместе с ее чемоданом из самой Санта-Моники – то еще удовольствие.

– Раз все дело в этом, то могу помочь, – сказал Фассбендер, расплываясь в улыбке, и подхватил Робби на руки.

– А вот теперь самое время начинать ревновать, – улыбнулась Патти в ответ.

Патриция надеялась, что сможет хотя бы частично компенсировать стрессовое утро комфортабельным креслом бизнес-класса. И зря. Концерт в зале ожидания был только началом.

Разговорчивость Уильямс иссякла, как только Майкл усадил ее в кресло и застегнул ремни безопасности, тщательно проверив свою работу, точно это не мера предосторожности, а жизненно важное действие, как проверка парашюта перед прыжком. Несмотря на все возражения Патти, он галантно уступил ей место у иллюминатора и пообещал, что присмотрит за Уильямс не хуже, чем она сама бы это сделала.

– Виски, будьте добры, – ответил он стюардессе, предлагающей напитки. Та была слишком хорошо натренированна, чтобы удивляться. И тише добавил, обращаясь к Патриции: – Маленькое вознаграждение после тяжелого рабочего утра.

Бэйтман хотела было возразить, что Робби не такая уж тяжелая, но обида на подругу перевесила женскую солидарность. В конце концов, ей-то уж точно было тяжело тащить ее вместе с чемоданами.

– Два, – добавила она к заказу Фассбендера, думая, что ей бы тоже не помешало нарушить приличия и выпить с утра пораньше. Один виски в качестве успокоительного и снотворного в одном флаконе – самое оно.

– Что может быть приятнее общества прекрасной дамы и бутылки виски? – прозвучало как тост и даже комплимент, но Патти подозрительно прищурилась, целая бутылка никак не входила в ее планы. По крайней мере, до концерта. Она была достаточно хорошо знакома с Джеком, чтобы знать, что он не делает таких щедрых подарков фанаткам, которые насилуют его селфи, из доброты душевной. Джек Уайт был похож на Марию Терезу точно так же, как она на Робина Гуда, раздающего свой гардероб от кутюр бедным.

Рабочие хлопоты помогли Патриции забыть о волнениях, она все еще предпочитала не верить, что они вообще когда-то встречались, и воспринимала полет в НьюЙорк как нечто из области фантастики. Но игнорировать проблему, сидя на борту самолета с каждым часом приближающегося все ближе к Восточному побережью, было просто невозможно. Следом за Фассбендером Патриция опрокинула в себя виски залпом и почувствовала приятное обжигающее тепло внутри. Как раз то, что нужно, чтобы спастись от зияющей пропасти сомнений.

– Уже лучше? – поинтересовался Майкл, наблюдая, как меняется беспокойное выражение лица девушки, и мягкая улыбка занимает место напряженно поджатых губ.

Патти подняла на него благодарный взгляд и беспрекословно приняла второй стакан. Ловок, черт бы его подрал. И облизнула губы. Мужчина улыбнулся в ответ и задержал ее руку в своей немного дольше, чем требовалось, чтобы передать виски.

– Что-то мне совсем нехорошо, – пробормотала Робби, разбив всю интимность момента.

Тревога тут же вернулась к Патриции, она внимательно посмотрела на подругу, на всякий случай проверяя, уж не подкалывает ли та ее. Но мисс Уильямс была бледнее проплывающих за бортом облаков. Как она собиралась выдержать этот вечер, в голове Бэйтман не укладывалось, зато она прекрасно себе представляла, что может сейчас произойти.

– Дорогая, перед тобой в кармане есть бумажный пакетик. Достань его. На всякий случай.

– Не собираюсь я блевать в этот чертов… – Робби прервалась и все-таки достала пакет, чувствуя неприятный спазм в животе и горечь во рту.

– Майкл? – Патти привстала со своего места, намереваясь избавить подругу от выворачивания внутренностей на публику. – Позволишь?

Он улыбнулся, жестом предлагая помочь себе самой, но с места так и не сдвинулся. Патриция, опираясь на его кресло, сперва переставила одну ногу, а потом, перенеся на нее вес, попыталась проделать то же самое с другой. Мужчина нагло воспользовался положением, поставив ей подножку, и Бэйтман полетела прямо в раскрытые объятия, приземляясь к нему на колено.