– Я запомнил, на чем мы остановились, – он приподнял ее подбородок и выдохнул в губы слабый аромат дорогого алкоголя.

– Я тоже, – пообещала девушка, намереваясь оставить легкий дразнящий поцелуй на его губах.

– Патти, – простонала Робин и склонилась над бумажным пакетом.

После посещения дамской комнаты хорошо чувствовала себя только Уильямс. Избавившись от излишков алкоголя, она выглядела почти здоровой, чего не скажешь о Патриции Бэйтман, которая все это время ассистировала несчастной и молилась, чтобы ее кроссовки Marc от Джейкобса остались невредимыми, а не то желудок не выдержал бы следом за подругой. Настроения продолжать распитие алкоголей не было, как и вспоминать то, на чем они остановились с Майклом. От одной мысли о присоединении к mile high club* в туалете, где только что рвало подругу, Бэйтман становилось дурно. Фассбендер понимающе посмотрел на девушку и предложил свою могучую грудь для непродолжительного сна.

Но Робин, к которой благодаря чудо-исцелению вернулась бодрость на пару с даром речи, не дала сомкнуть глаз вплоть до самой посадки, разглагольствуя о предстоящем концерте и о том, как им повезло попасть не куда-нибудь, а на главную концертную площадку Нью-Йорка. Если послушать Уильямс, то концерт Уайта в Мэдисон-сквер-гарден равноценен в историческом контексте речи Мартина Лютера Кинга «У меня есть мечта».

Мутить начинало Патрицию Бэйтман от передоза Джека Уайта до появления самого Джека Уайта. Майкл тактично молчал, занимая нейтральную позицию меж двух огней. Молчал, поглаживая Патти по бедрам.

И с приближением концерта легче не становилось, казалось, скорость речи Робин Уильямс скоро преодолеет звуковой барьер, или что там преодолевают крутые истребители. Когда же на сцене под бурные овации появился виновник помешательства, Робби, наконец, потеряла дар речи, выдавая время от времени какие-то бессмысленные восторженные крики, которые не требовали ни ответа, ни внимания слушателей, а потому не мешали Патриции и Майклу самозабвенно целоваться, наверстывая упущенное.

Сразу же после финальной песни Робин подскочила на ноги и с таким проворством стала прокладывать путь сквозь толпу к сервисным помещениям, что Патти невольно скривилась из жалости, представляя, как каблуки подруги калечат несчастных, попавшихся ей на пути к Уайту. Майкл галантно подал Патриции руку, и они не спеша последовали за Уильямс, благо, пребывающие в замешательстве люди, не сразу занимали расчищенное ею место.

Тур-менеджер Джека без промедлений провел их к музыканту, который к тому времени уже успел привести себя в порядок и нацепить свою фирменную самодовольную рожу.

– И как концерт? – спросил он, смерив Патрицию убийственным взглядом.

Девушка положила свою руку поверх ладони Майкла, покоящейся у нее на талии, и проигнорировала вопрос, предоставляя Джеку возможность взорваться наконец к хуям от злости и избавить от себя этот мир, а Робин завалить его комплиментами, в которых та так умело упражнялась целый день.

– А ты не хочешь ничего сказать, Патриция?

– Все, что я хочу сказать, появится на сайте THR, Джек, – улыбнулась девушка, наблюдая, как от напряжения у него на шее вздувается вена, а пальцы сжимаются в кулаки.

– После шоу мы собирались в Pacha, – нарушил напряженное молчание Майкл, – не присоединишься к нам, Джек?

Когда огромный темнокожий охранник провел Джека Уайта, Патрицию Бэйтман, Майкла Фассбендера и Робин Уильямс в одну из вип-комнат Нью-Йоркского ночного клуба Pacha, а затем пожелал приятного отдыха, последняя незаметно ущипнула себя за бедро. Просто чтобы убедиться в том, что она действительно не спит.

Робин всю последнюю неделю прибывала в состоянии близком к помешательству. Так часто случается, когда жизнь переворачивается с ног на голову и за несколько дней из никому неизвестной начинающий модели из Санта-Моники ты вдруг превращаешься в лицо мирового бренда, а после пьешь охуительно дорогое шампанское в випе одного из лучших клубов Нью-Йорка. А рядом сидит Джек Уайт. Музыкант, продюсер, бизнесмен, гребаный гений и просто роскошный разведенный мужик!

– Эй, Робби? – голос Патриции вырвал девушку из прострации, в которой она пребывала последние несколько минут. – Еще шампанского?

Оказывается, официант пытался добиться от нее ответа уже с минуту.

Немного смутившись, Уильямс кивнула и вновь обратила взгляд на Джека, который продолжал лениво поглаживать ее плечо, развалившись рядом на супермягком диване.

– Слушайте, а если я выйду припудрить нос и встречу в дамской комнате Рианну? – Робин улыбнулась. – Я читала, что она здесь постоянно тусуется!

Джек самодовольно хмыкнул, сделав очередной глоток из своего бокала.

– Если встретишь, набери меня, я сразу подбегу, – Фассбендер наклонился к Робби через стол. – Давно хотел познакомиться.

– Уверяю вас, не встретите, – вмешалась в разговор Бэйтман. – Сейчас она снимается для Dior. И как только у Рафа, мать его, мозгов хватило сделать лицом модного дома женщину, которая носит шубу с тапочками для похода в бассейн?!

Майкл и Робин громко рассмеялись. Джек лишь слабо улыбнулся, закуривая одну из своих сигарил.

– Мне кажется, или ты ревнуешь? – притянув Патти к себе за маленький подбородок, Фассбендер легко коснулся губ девушки. – Хотя, даже если это так, мне безумно нравится.