Только усмехнувшись в ответ, Уильямс помахала им вслед рукой и набрала номер своего стилиста.

Меньше чем через час дом, в котором еще утром все были сдержанными и вежливыми, давясь слишком тяжелым даже для Роббс в ее нынешнем положении британским завтраком, превратился в кипящее жизнью гнездо.

Алекс и куча шмоток, тщательно отобранных для того, чтобы Робби блистала в одну из своих последних ночей в статусе незамужней девушки, заполнили огромную гостиную особняка в Малибу. Визажист и парикмахер, которых привез Алекс, наслаждались закусками, которые подавала Оливия, пока сама Робби критично осматривала себя, уставившись на отражение в огромном зеркале.

– Нет, – вздохнула она и с раздражением начала стаскивать с себя сумасшедшее розовое платье от Gucci. – В этом я танцевать не смогу.

Алекс закатил глаза и спросил:

– Кто в этом доме нальет мне выпить?

– Если бы я могла пить, – мечтательно прикрыв глаза, пробормотала Робин, – то нажралась бы вусмерть еще час назад.

– Не раскисай, детка, – Алекс приобнял девушку за плечи и чмокнул в щеку. – Хочешь, возьмем вот тот ужасный золотой топик от Fendy, который тебе так понравился?

Он двумя руками собрал в хвост волосы Уильямс и приподнял их, открывая шею. Затем улыбнулся ей, глядя на отражение в зеркале, и прошептал:

– Ты в любом наряде будешь неотразима, детка, ты же знаешь.

– Теперь вы понимаете, за что я ему плачу? – посмеиваясь, обернулась Робби к остальным.

– Я бы делал это и бесплатно с тобой, – в тон ей с улыбкой произнес Алекс, подходя к вешалке с одеждой. – О, Крису это лучше не видеть!

Он протянул Робби платье, которое не оставляло простора для фантазии, и самодовольно хмыкнул, заметив, как у девушки радостно блеснули глаза.

Все началось с лимузина, в котором был просто ебаный алкогольный склад, и Патриция Бэйтман, очевидно, решила, что сегодня будет нажираться за себя и лучшую подругу.

– Представляю, в каком шоке будут обитатели Санта-Моники, когда увидят тебя, вылезающую из лимузина в этом… Боже, я не могу назвать ЭТО платьем, – уже изрядно подвыпившая Иендо отсалютовала Робин бокалом с шампанским. – Это слишком даже для латиносов, привыкших запихивать свой зад в спандекс!

Патриция звонко рассмеялась, а Робин лишь манерно отбросила назад волосы и пригрозила Скайлер пальцем. Затем произнесла:

– Спасибо за то, что мы будем тусоваться в Санта-Монике. Я скучаю по этому месту…

– Ох, я скучаю по своей маленькой грязной квартирке в Санта-Монике, живя в роскошном доме в Малибу, – спародировала ее Скайлер. – Радуйся, что удалось свалить из этой дыры, которую так обожает твой братец.

– Это не дыра, – почти обиженно пробубнила Уильямс.

Чтобы пресечь начинающийся спор, в котором Уильямс и Иендо собрались обсудить все плюсы и минусы жизни в Санта-Монике, Патти прибавила громкость музыки до той самой отметки, когда разговоры просто-напросто тонут в басах.

Она схватила свой бокал, залпом прикончив очередную порцию шампанского, приподнялась и просунула голову в люк в крыше лимузина. Теплый ночной ветер обласкал ее лицо и грудь, Бэйтман от удовольствия закрыла глаза. Она вскинула вверх руки и закричала так, что в груди защемило:

– Уууххуууууу!

Уильямс высунулась в люк следом за Патти и, обняв ее, оставила на щеке подруги след от своего блеска для губ.

– Патти! Я выхожу замуж! – выпалила она, стараясь перекричать музыку. – Ты веришь?!

– Нет! – густо подведенные голубые глаза Бэйтман блестели. – Но сегодня мы оторвемся так, как еще никогда не отрывались, обещаю тебе, Роббс!

Патти отчаянно пыталась вернуть себе свободу. И чем больше она ощущала себя спасенной и защищенной, благодаря присутствию Бена в ее жизни, тем сильнее ей хотелось хоть на один вечер стать той женщиной, которой ее изображали СМИ. Распущенной и распутной. Той, кто живет, дрейфуя от скандала к скандалу, при этом совершенно не заботясь о последствиях. А, к черту! Этот голос в ее голове… Всего лишь мартини и счастье. Счастье, что она испытывала, глядя на лучшую подругу, которая решила проорать о своем скором бракосочетании на всю Санта-Монику.

Перекинув через плечо Робин свою руку, Патти решила помочь будущей миссис Мартин. Ничего не изменилось. Ничего не изменится. Они все еще были вместе. Они все еще вместе смеялись и делали глупости. И так будет всегда. Во всяком случае, Патти знала, что их обеих никогда не постигнет судьба скучных примерных жен.

Заливаясь смехом, они продолжали исчезать в сиреневых сумерках, подставив свои лица теплому ветру. Они были счастливы. И кричали о своем счастье, срывая овации прохожих, вынуждая сигналить проезжающие мимо машины.