После сложных и опасных махинаций с ножом она с победным кличем вытащила из бутылки дозатор, который пробкой улетел в толпу. Она сделала глоток и довольно улыбнулась, когда обжигающая жидкость стекла по горлу и осела приятным теплом в животе. Ради одного глотка нормального бухла стоило терпеть всю эту чертову нервотрепку с владельцем клуба, блевотно-сладкие коктейли имени Робин и местную говномузыку. Черт подери, она заслужила этот вечер не меньше Уильямс! И кто бы не заслужил после изнурительно долгого разговора с Джеком Уайтом, от одного воспоминания о котором у нее тряслись руки, когда она пыталась достать портсигар из заднего кармана шортов.

Подумать только! Этот ублюдок хотел принимать участие в жизни Оливера. Нет, не просто хотел, он со всей своей наглой мудацкой самоуверенностью требовал этого. А Патриция должна была держать себя в руках, быть хорошей девочкой и договориться обо всем без лишнего кровопролития, потому что это было правильно. Бен просил ее быть хорошей девочкой и дать отцу ее сына шанс. Другой вопрос, заслуживал ли он этого. Да разве это когда-то кого-то гребло?

Патти была зла и не знала на кого больше. На мудака Джека, который попросту был самим собой, или на Бена, который поехал порешать все как мужик. Поехал, когда никто его об этом, блядь, не просил. По правде сказать, она была в бешенстве. Когда пережила первый шок от известий и узнала подробности их соглашения. Но что ей оставалось делать? Послать Джека на хуй и сообщить, что в следующий раз они встретятся в суде? Она бы так и поступила, если бы не было Оливера. О, мистер Уайт и его самолюбие не остановились бы, пока не разрушили ее публично, до самого основания. Только не после того, как он согласился сменить гнев на полный презрения разговор.

– Плесните и мне стаканчик!..

Она перевела взгляд на мужчину, сидевшего на табурете напротив. Он заразительно открыто улыбался и, возможно, в любой другой вечер она простила бы ему такой наглый пьяный подкат, но не сегодня. Воспоминания о гребаном ублюдке Уайте убили в ней способность прощать. Она закончилась в тот вечер, когда они договорились о встрече с Оливером.

Хищно улыбнувшись, Патриция взяла его бокал и щедро плеснула виски, а затем потушила в нем свой косяк.

– На здоровье, ублюдок, – процедила она, ставя перед ним напиток, и спрыгнула со стойки.

Вечеринку можно было официально объявлять закрытой. С нее сегодня хватит. Вызвав такси, Патти отправилась на поиски Робин и Скай. Нельзя было исчезать, не попрощавшись. Уильямс была не виновата в ее дерьмовом настроении.

– Уже убегаешь? – подруга обнаружила ее первой.

– Прости, Роббс, – улыбнулась Патти и, зевнув, добавила: – кажется, я погорячилась с тусовкой на всю ночь. Да и Бэтмен вряд ли обрадуется, если я внезапно проснусь не в его кровати.

– А были предпосылки? – поинтересовалась Робин, жаждя подробности.

– Все предпосылки были посланы куда подальше, – хмыкнула Патриция, вспоминая лузера у барной стойки.

– Патти! – воскликнула Скайлер, вешаясь ей на шею. – Ты куда?

– Она пытается сбежать от нас, – поделилась страшной тайной Уильямс. – Представляешь? Бросить беременную подругу посреди этого бардака. Как безответственно!

– Никуда она не идет! – командным тоном отрезала Иендо.

– И так ты разговариваешь со своим шефом? – посмеиваясь, спросила Бэйтман. Похоже, сбежать из этого латиноамериканского дурдома раньше времени ей не удастся.

– Сегодня я шеф этой вечеринки, – выдала Скай, отхлебнув из бутылки отобранного у Патриции виски.

Ближе к пяти утра, когда танцевать и пить сил уже не было, Робби, в отличие от остальных, все еще полная энергии, потащила девушек на веранду клуба. Волоча на себе Бэйтман, чьи каблуки упрямо отказывались сохранять равновесие своей обладательницы, будущая миссис Мартин пробиралась к запасному выходу.

Только в Los Palmeras запасной выход был выходом на деревянную веранду, с которой открывался потрясающий вид на океан. Днем Эрнесто обычно сам прохлаждался там, прикрыв лицо поношенной хлопковой панамой. А по вечерам здесь, уютно устроившись на исписанных вдоль и поперек маркером скамейках, уединялись парочки.

Распахнув дверь, Уильямс сделала глубокий вдох и от удовольствия прикрыла глаза. Утренняя прохлада и запах океана. Точно она вновь вернулась в то время, когда и сама засиживалась здесь до утра, слушая клятвы в вечной любви, сопровождаемые робкими, но жаркими поцелуями. Да, ее первая любовь носила сандалии полные песка и пахла солнцем.

– Подвиньтесь, мать вашу, или я сейчас заблюю всю вашу идиллию!.. – пока Роббс предавалась воспоминаниям, Патти согнала с одной из скамеек жмущихся к друг другу парня и девушку, получив в ответ лишь несколько ругательств на испанском.

Скайлер рассмеялась, облокотилась на деревянные перила веранды и тихо пробормотала:

– Ох, как же здесь охуительно!..

Первые лучи солнца рассыпались на поверхности океана золотыми искрами, это было так же красиво, как и тогда, когда Патти проводила здесь ночь с Максом.

Поежившись, девушка подняла покрасневшие от алкоголя глаза на Робби, которая уже болтала с каким-то высоким мужиком. И лишь приглядевшись, она узнала в молодом человеке Кевина, парнишку, который учился вместе с ними в школе, а потом встречался с Роббс. Ровно до того момента, пока его не поколотил Макс. В принципе его участь ничем не отличалась от участи других парней любимой сестренки Уильямса-старшего.