— Тебе что, пять лет? — хмыкнул Кея, подходя к нему, и протянул ладонь. — Дай сюда.

Катсу насыпал ему в руку корма, и маленькая ярко-рыжая белочка с облезлым хвостом заметалась между ними, хапая и с одной стороны, и с другой. За этим было забавно наблюдать. Хибари с тоской вспомнил, что очень давно не проводил время с животными, даже со своими собственными.

— Я их часто подкармливаю, они почти и не боятся меня, — с улыбкой сказал Катсу, отряхивая руки. Белка, наевшись до отвала, быстренько убежала в кусты. — Я люблю гулять в парке. Хотя обычно я брожу здесь один. Ну… у меня же нет друзей. Не было. — Он вдруг повалился на траву и, закинув за голову руки, лег на спину, с выражением полнейшего блаженства на лице.

— Газон запрещено топтать, — заметил Хибари и, молча постояв в раздумьях, упал рядом с ним.

Прохладный осенний ветерок легонько шевелил волосы, влажно скользя по коже, и было так спокойно, что хотелось лежать так целую вечность.

— Если бы мне предложили выбрать другого отца, то я бы все равно выбрал вас, — неожиданно признался Катсу, протягивая руки вверх — к серо-голубому небу, подернутому полупрозрачными перистыми облаками. Его кольцо ярко сверкнуло на солнце. — Я очень вас люблю.

Хибари долго молчал, прислушиваясь к собственным ощущениям. Трудно было перестраиваться после стольких лет пренебрежения и презрения, но… сказать, что к сыну он не испытывал вообще ничего, он не мог. Но любил ли? Он только недавно стал понимать это чувство и утверждать не стал бы.

— Я знаю. Незачем так часто об этом говорить.

— Почему? Если чувствуешь, то стоит сказать прямо, — возразил Катсу. — Я… я очень жалею, что ругался с Хром все время и даже шанса ей не дал, хотя иногда… нет, очень часто, мне было хорошо с ней, почти как с мамой. И Юи я много чего не сказал. Если бы мне разрешили, если бы можно было вернуться в прошлое, я бы так много сказал!

— Жалеть о прошлом — бесполезное занятие. Просто забудь уже и сосредоточься на другом. — Хибари резко поднялся, сжав губы в тонкую линию, и хотел было поправить галстук, но такового не оказалось. День медленно, но верно шел ко дну.

Катсу сел, тоскливо разглядывая травинки под ногами, и тоже встал, отряхивая штаны и рубашку. Нужно было поправить положение и хотя бы немного поднять настроение.

Да уж, не таким он представлял этот день с утра пораньше.

— Мороженое! Давайте съедим по мороженому, — осенило его. Совместное поглощение еды всегда благоприятно сказывалось на отношениях. По крайней мере, в школе действовали именно такие правила.

— Я не ем сладкое.

— Мороженое все едят, — безапелляционно заявил Катсу и побежал к ближайшему прилавку. Хибари поплелся следом, не разделяя его ажиотажа. — Я угощаю, — важно добавил он, вытаскивая портмоне.

— На деньги, которые тебе дал я? — усмехнулся Кея, принимая рожок с разноцветными шариками, как он считал, снега. Катсу прыснул и, получив такую же порцию, сразу же откусил половину.

Хибари, посмотрев на него, хотел повторить, но один из его шариков сорвался и упал на асфальт.

— Бесполезное лакомство.

Катсу извернулся и украл у него еще один. Хибари напряженно смотрел то на него, то на свое значительно уменьшившееся в размерах мороженое, которое он так и не попробовал даже, и не понимал странного ритуала обычного приема пищи.

— У тебя же есть свое.

— Да, но так веселее.

— Я так не думаю.

Хибари пристально смотрел на сына, пока тот сосредоточенно ел свое мороженое, уличил момент и попытался своровать кусок, но Катсу быстро засунул остатки сладкого в рот и проглотил. Довольный своей стремительной реакцией, он подразнил отца, показав ему язык, и Кея, грустно посмотрев на свой рожок, размазал его по лицу сына.

— Эй! Так нечестно! Так нельзя.

— Да, но так веселее, — совсем как он недавно, повторил Хибари, с удовлетворением улыбаясь. Катсу, беззлобно ворча, потащился к фонтану, чтобы вытереть лицо. — Хочешь еще мороженое?

— Нет, спасибо!

Катсу смотрел на отца, посмеивающегося над ним, и… это было невероятное чувство. Впервые рядом с ним он не ощущал дискомфорта, страха или неловкости. Ему было… легко. Да, именно легко, словно стены, тщательно воздвигаемые отцом вокруг себя, медленно, но верно, расступались перед ним. Он улыбался, он шутил, смотрел на него без скуки и брезгливости в глазах, и это казалось длинным, счастливым сном, который вот-вот растает с первыми лучами настоящего, не иллюзорного солнца.

Кея не подозревал о том, какие чувства испытывал его сын, но разделял их. После невыносимо тяжелых и загруженных работой трех последних недель единственное, что ему хотелось — хорошенько подраться и кого-нибудь убить, но совсем неожиданно день даже без этого проходил неплохо. Проводить время с сыном… было не так ужасно, как он предполагал раньше.

Он пытался наладить с ним отношения по большей части из-за того, что этого хотела Хром, но сейчас начал понимать, что хотел бы этого сам, по-настоящему. Катсу по-прежнему был раздражающе слаб и слишком травояден, но почему-то это уже не так сильно злило.