— Не надо, — стиснув зубы, выдавила Софи.

Сказанного уже достаточно, чтобы разрыдаться. Но она не доставит им такой радости.

Кто они вообще такие? Чего добиваются?

Хотят, чтобы она отказалась от Тьена? Не дождутся! Если она и решит его оставить, он узнает об этом первым. Он, а не какие-то там… сказочные существа!

— Ты должна понимать, с кем имеешь дело, — вкрадчивый шепот сильфиды напоминал шипение змеи.

— Я понимаю.

— В самом деле?

— Да.

— Подумай…

— Я подумала, — твердо произнесла Софи. — И я все понимаю. Да, он — шеар, а я — человек. И что в этом плохого? Он сильный? Хорошо. Будет, кому носить на руках мое хлипкое тельце. Проживет намного дольше? Значит, мне не придется хоронить и оплакивать его. И не нужно волноваться, что после моей смерти некому будет позаботиться о наших детях. И внуках. И правнуках…

Ее занесло. Голос срывался на крик.

Но она смогла взять себя в руки.

Сильфида, отлетев немного назад, оглядела ее с новым интересом и, обменявшись взглядами с альвой, вдруг рассмеялась.

— Девочка-то с характером. Я уж боялась, еще одна тихоня.

Снова подлетела поближе.

— Ты во многом права, — сказала, уже не смеясь. — Но жизнь с шеаром, сколько бы она не длилась, — это не только радости. Мне-то можешь поверить.

— С какой стати? — спросила Софи со злостью.

— Кому, как не мне знать, — склонив голову к плечу, проговорила сильфида. — Я была женой шеара. Я — мать шеара. Бабушка шеаров… Этого, твоего, кстати, тоже.

Бабушка. Новую информацию Софи тоже приняла без раздумий и сомнений.

Это у людей бабушки седые, сгорбленные, с морщинистыми лицами и добродушным прищуром выцветших подслеповатых глаз. А у шеаров такие — молодые, красивые… стервы.

Девушка откашлялась, прочищая пересохшее горло, и предположила вслух:

— Вы его не слишком любите, да?

— Да, — без раскаяния признала сильфида. — Но о счастье нелюбимого внука нужно заботиться в первую очередь. Эйнар — мой второй внук — тот пусть хоть сто лет еще не женится. А Этьен… Чем счастливее он будет где-то там, в другом мире, тем меньше шансов, что вернется в Итериан, чтобы снова действовать мне на нервы. Понимаешь мои побуждения?

«Эйнар не женат», — отметила Софи отстраненно.

Еще одна ложь — маленькая монетка в копилку обманов.

А бабуля, по крайней мере, честная.

— Никогда не вмешалась бы, — сильфида подлетела к ней вплотную. — Я, знаешь ли, очень не любопытная бабушка. Но раз ты уже здесь… Вот она, — кивком указала на Лили, — полагает, что главная проблема в том, что ты — человек. А я так скажу: это — последняя из ваших проблем. Но ты должна понимать, на что идешь, связывая свою жизнь с шеаром. Мы с мужем были знакомы много лет, прежде чем он назвал меня невестой. Еще несколько лет прошло до того, как я стала женой. Мне казалось, я знаю все и ко всему готова… Но лишь казалось. Как и тебе сейчас кажется, что для счастья нужно только избавиться от двух зловредных теток и вернуться в свой уютный мирок, где все сразу станет как прежде. Но ты ведь понимаешь, что не станет?

Да, теперь уже точно не станет…

— Я дам тебе один совет. Из женской солидарности. Должна же быть какая-то солидарность между женщинами, которых судьба свела с шеарами? Так вот… — сильфида понизила голос до едва различимого шепота: — Если ты хотя бы самую малость сомневаешься в нем или в себе, беги. Беги от него, пока не поздно. Но если останешься, никогда не позволяй усомниться ему.

— В чем? — так же тихо спросила Софи.

— Ни в чем.

Пальцы сильфиды легонько коснулись висков девушки. Ледяные. Колючие, словно покрыты крошкой инея. Софи вздрогнула, но не отстранилась. Смотрела, как зачарованная, в глаза женщины, зависшей перед ней в воздухе, и медленно тонула в глубоком голубом небе.

Мысли улетучились… свои, но пришли чужие… И голос Йонелы, лишившийся язвительных ноток, мягкий и певучий, звучал у нее в голове…

— На самом деле неважно, сколько ты проживешь. Много или мало, но тебе предстоит жить со всем этим…

Это было как с камнем памяти, но не совсем.

Не образы — чувства.

Желания. Надежды. Страхи.

Чем больше надежд, тем больше страхов.

Мечты…

Мечты — туман. За туманом не разглядеть, что там ждет впереди.

Счастье — вереск: сладкий запах, горький вкус.

Теплые объятья, холодный взгляд.

Вот он рядом, родной, любимый, а мыслями далеко-далеко, там, куда тебе нет и не будет дороги.

Дорога — для него, и он уйдет однажды… И не единожды…

Вернется?

Вернется, если будешь ждать.

А ты будешь.

Ожидание станет твоей жизнью.

Нервное и тревожное.

Непрерывное ожидание беды.

А еще — знание, что и беда где-то там тоже ждет…

…Всего несколько секунд в водовороте чужих эмоций, и Йонела отняла руки. Стряхнула с пальцев колючую изморозь.