– Чтобы не забывать, где я. И чтобы помнить, что я тоже не хочу быть здесь.

– Почему тогда ты не уходишь?

– Я не могу. Не могу сделать это одна. Я ждала кого-то... ждала тебя. Мы поможем друг другу. Ты возьмешь меня с собой.

– К свету?
– Иефа всхлипнула, утерла глаза и с надеждой посмотрела на ведьму.

– Дурочка, - ласково засмеялась ведьма.
– Такая маленькая, такая наивная... Нет пути к свету. Отсюда - точно нет.

– А куда есть?
– Иефе стало страшно.

– Обратно. К боли. К обидам. К одиночеству. К магии. К жизни! Ты возьмешь меня с собой, пичуга. Ты слишком много мне должна.

– Я ничего тебе не должна, - Иефа попятилась и уперлась спиной в стену.
– Если я умерла, я уйду дальше - не знаю, как, найду способ. Если я жива, если я на грани, мои друзья меня вылечат. Я уйду отсюда - так или иначе.

– Друзья?
– ведьма невесело рассмеялась.
– Твои друзья убили тебя. Убили, а потом бросили твое тело гнить.

– Нет!
– крикнула Иефа.

– Да. Вспомни, ты же видела, кто тебя убил. Ты же знала, что в конце концов так и будет. Они бросили тебя. Бросили, слышишь? Бросили!

– Нет! Этого не может быть! Ты не знаешь, о чем говоришь!

– О, я знаю!
– ведьма стремительно, в два шага пересекла каменный мешок, уперлась руками в каменную кладку, почти вплотную приблизила свое лицо. Иефа вжалась в стену. Горячечный шепот ведьмы шевелил пряди на виске.
– Я отлично знаю, что это такое - и ты тоже знаешь - когда ненавидит отец, когда отворачивается мать, когда бросает любимый...

– Я никого не люблю, - выдохнула Иефа.

– Любишь, не любишь - жалкая отговорка. Полюбишь еще - ты ведь как щенок, готова любить каждого, первого, кто погладит тебя по голове, глупая, доверчивая пичуга, так что полюбишь - и он тебя бросит так же, как и все остальные... Ты знаешь, знаешь, что это правда. Просто тебе слишком страшно признаться, что ты одна, что ты никому не нужна. И ты делаешь вид, что у тебя есть друзья, которые за тебя, которые для тебя... А их нет! Они убили тебя и ушли, потому что с тобой слишком много возни, потому что ты всем мешаешь, пичуга. Слабая, жалкая, неприспособленная. Ты выжила благодаря мне. Видишь ли, это все было взаймы - твоя жизнь, твоя магия... Ты должна мне, пичуга. Ты возьмешь меня с собой, ты станешь сильной, независимой, ты...

– Нет!
– Иефа задыхалась, ржавые цепи оплели все тело, и некуда было деться от плачущей пустоты ведьминых глаз, и так жалко, жалко... Жалко?

– Ты знаешь, что я говорю правду, ты знаешь, что только так и должно быть, иначе ты не была бы здесь, не держала бы себя...

– Ты умерла!

– Нет.

– Но тебя сожгли!

– Тебя тоже. Мы сестры. Обними меня... Здесь так холодно, такие сырые стены, а я... Я не выношу холод. Обними меня, забери отсюда, я больше не могу, мне больно, больно, больно... и страшно...

– Не плачь, - попросила Иефа и протянула руки.
– Иди ко мне. Все будет хорошо. Иди ко мне...
– Иефа обняла, прижала к себе ледяное вздрагивающее тело ведьмы и прошептала, зарывшись лицом в свалявшиеся черные пряди: - Не плачь. Я с тобой. Дочь герцога не будет сидеть в застенках...

– Я, Стиван Утгарт, Второй в роду, Страж ворот, оставляю тебе часть себя, - ровным голосом сказал Стив и вложил в неподвижную ладонь полуэльфки прядь своих волос.
– Я, Стиван Утгарт, Второй в роду, Страж ворот, забираю часть тебя с собой.
– Стив отрезал пшеничную прядку и сжал ее в кулаке. Костяшки побелели.
– Иефа, бард. Ты не брала с меня клятвы. Но я дал тебе слово хранить тебя и не сдержал его. Я буду помнить об этом. Я буду помнить тебя. Прощай.

Стив помолчал с минуту, погладил в последний раз загривок совомедведя и поднялся на ноги. За его спиной тяжко, с шумом вздохнули.

– Нам что-нибудь еще нужно в этих пещерах?
– в пространство спросил Стив.

– Нет, - осторожно отозвался Зулин.

– Тогда пошли отсюда. Здесь больше некого убивать.

Стив не глядя обошел тело полуэльфки и уверенным шагом направился к одному из ходов. То ли заклятие лабиринта утратило свою силу, то ли нутро больше не в силах было терпеть - кто знает... Но Стив совершенно точно знал, какой коридор выведет его в зал побольше, а оттуда - еще с пяток поворотов, и стены раздадутся в стороны, потолок станет выше, воздух - свежее, десяток-другой шагов - и вот она, смотровая площадка, на которой гуляет морской ветер. Стив шел, перешагивая через обгоревшие тела, и поникшая партия безропотно следовала за ним. Только на выходе из пещеры Ааронн отстал на несколько шагов, обернулся, поправил колчан за спиной и долгим напряженным взглядом посмотрел на неподвижные фигуры барда и бестии. Эльф нахмурился, словно не в силах был решиться на что-то, постоял, раздумывая, а потом сдался, обмяк, опустил плечи, разжал кулаки.

– Прости, - одними губами сказал Ааронн, развернулся и исчез в дымном полумраке коридора.

Когда эльф нагнал партию, его встретил настойчивый вопросительный взгляд дриады. Ааронн отвернулся.

– Ты не смог, - сказала Этна.

– Не смог, - кивнул Ааронн.
– Раньше...

– Ты и раньше не смог бы.

– Наверное.

– Но тогда... ты все-таки выстрелил.

– Я промахнулся. Я должен был попасть в сердце.

– Он не поймет. Никогда.

– Я знаю!
– Ааронн остановился.
– Ты осуждаешь меня?