— Что-то ты темнишь, — пробормотала я, а демон коварно улыбнулся и, поймав меня за подбородок, протянул:

— Конечно. Я же демон. Но, пожалуй, я подарю тебе прощальный подарок — ты же в меня влюбилась, — я резко дернулась, как от пощёчины, и попыталась вырваться, но Себастьян прижал меня к себе, и тоном заправского плейбоя добавил:

— Ну-ну, не дергайся так. Я же знаю, что ты влюбилась. Почему бы не получить прощальный подарок? Демоны — существа неразборчивые в связях, у нас приняты отношения, длящиеся пару лет максимум, так почему бы тебе не порадовать себя близостью с тем, кто привлёк твой взгляд?

— Да пошёл ты, — процедила я и попыталась пнуть демона, но фокус не удался — меня толкнули на кровать, и Михаэлис прижал мои руки к матрасу.

Если он надеялся вывести меня из себя, он своего добился. Потому как я была в ярости. Зачем он так?! За что? Я же не сделала ему ничего плохого, это что, месть за инцидент в парке?! Да как он мог?! Я пиналась, брыкалась, но не кричала. Вот только толку не было — демона мне не удалось ни ударить, ни столкнуть с себя. Он лишь гадко так усмехался, глядя на мои жалкие попытки освободиться, а затем резко впился в мои губы поцелуем. Только вот я даже передать не могу, как это было мерзко. Потому что сейчас мне хотелось разорвать Михаэлиса на части — не от того, что он издевался надо мной, а от того, что обещал не предавать, а сам…

Злость, ярость и обида переполнили чашу терпения. И как только губы демона коснулись моих, я со всей силы укусила его, резко рванув голову в сторону. Он отстранился, а я сплюнула. Красные капли упали на бежевое покрывало вместе с куском плоти. Кажется, я побывала в шкуре Тайсона! Так, стоп, истерика. Возьми себя в руки, Инна.

Михаэлис усмехнулся, кровоточащая губа мгновенно затянулась, и демон, склонившись надо мной вновь, спросил:

— Неужели я ошибся? Неужели тебе совсем не хочется провести вечер в объятиях того, о ком грезишь?

— Да пошёл ты, — процедила я, с ненавистью глядя на демона. — Я тебе не кукла и не проститутка. Вали к своим демонессам, понял?!

— А я ведь говорил: я демон, и ваши человеческие глупости, вроде любви, добра и снисхождения, не в моём характере.

И вдруг вся моя ненависть исчезла. Испарилась, словно её и не было. Потому что я наконец поняла…

— Дурак, ой, дурак! — простонала я и закрыла глаза. Нервный смешок сорвался с губ, и я, не открывая глаз, тихо сказала: — Пусти меня и не страдай ерундой. Если хочешь показать, какая ты сволочь, не трудись. Я и так знаю, что ты демон и хорошего в тебе крайне мало. Но оно есть, да и зло в тебе меня всё же привлекает не меньше.

Я открыла глаза и встретилась взглядом с раздражённым демоном.

— Если ты отлично знаешь, какое я ужасное существо, то почему не кричишь? Уверена, что я тебе ничего не сделаю? — процедил он, и я удивлённо вскинула брови. Дурак, что ли?

— Я не кричу, потому как, во-первых, не привыкла ни на кого рассчитывать, но если бы это зашло слишком далеко, заорала бы. А во-вторых, я не хочу, чтобы кто-то видел эту сцену. Ты не такой, и если уж решил попытаться доказать мне, что ты последняя скотина, другим это всё видеть не обязательно.

— Почему? — тихо спросил Михаэлис, всё ещё нависая надо мной.

— Потому что я тебя люблю, — устало вздохнула я и почувствовала какую-то обречённую отрешённость. — А теперь либо молча отпусти меня, либо скажи, какая я дура, и иди застирывать рубашку — у нас скоро время отправления в прошлое. Не задерживай экспресс, пассажиры задыхаются.

— Пусть, мне их не жаль, — ответил Себастьян, и что-то в нём неуловимо изменилось. Наверное, взгляд, который из злого и раздражённого стал каким-то потерянным.

Он склонился ещё ниже и прошептал мне прямо в губы:

— Ты просто глупая смертная. Ты не демон. Любить меня так сильно тебе нельзя, обожжёшься.

— Скажи что-нибудь новенькое, — проворчала я, вжимая голову в матрас, чтобы отстраниться. — Я уже сгорела. И вообще, тебе же это моё чувство не мешает, так чего ты истеришь? Плюнь и всё. Ты же демон!

На последней фразе сарказм не заметил бы только глухой, но Михаэлис нахмурился и спросил:

— Неужели тебе даже поцеловать меня не хочется?

— А смысл? — ответила я вопросом на вопрос и, кажется, поставила демона в тупик. Он явно растерялся, а я грустно рассмеялась и пояснила особо непонятливым: — Я не в тело твоё влюбилась, которое в истинной форме, кстати, когтистое и клыкастое, а в личность. В душу, если можно так сказать, хоть это и пафосно. Так что не стоит так удивляться.

— Ты странная, — пробормотал Михаэлис и вновь склонился надо мной. Но на этот раз в его глазах не было ничего, кроме боли, и эта боль отразилась во мне.