— Да, — Ганс протянул ей листок, лежавший сверху. — Вот это.

Белль взяла лист и пробежалась глазами, потом посмотрела на Ганса и снова прочитал написанное.

— Ганс, когда ты выдаёшь книги, ты думаешь головой? — кашлянула Белль. — Ты будто тут первый день! Справочник домов во французском стиле? «Побег» Майкла Керка? В «Эндшпиль» ещё поверю! Но… Ганс, «Амелия Беделия»? Ганс, это книга для дошколят!

— Но я…

— А как далеко эти разделы находятся друг от друга! — воскликнула Белль. — Красота! Тебе задание: найди книги, которые стащил Альберт, пока ты выискивал для него полное собрание рассказов про Амелию Беделию.

— Это часы работы! — воскликнул Ганс. — Не легче ли…

— Не легче. Амелия Беделия… — насмешливо фыркнула она. — Второе сообщение?

— Пришла бандероль из Монреаля, — отчитался Ганс. — От Федерика Копеля.

— Отлично! — её глаза зажглись радостью. — Что молчал?! Давай её сюда!

Ганс извлёк из середины бандероль и протянул ей. Она аккуратно вскрыла её, извлекла долгожданную страницу и ещё несколько печатных листов: сопроводительное письмо. Ганс нервно переступал с ноги на ногу.

— Можно мне сходить за кофе? — осторожно спросил он.

— Да-да…

— А вам принести?

— Очень любезно с твоей стороны, — Белль с улыбкой посмотрела на него. — Да. Захвати мне американо без сахара, а Белль — холодный чай с лимоном.

Ганс улыбнулся, поклонился и ушёл, щелкая каблуками.

— Это то, что ты искала? — спросила Белль-из-прошлого, рассматривая странные письмена и рисунки на полученной странице. — О чём здесь?

— О, да… — текст полностью завладел её вниманием. — Здесь говорится кое о ком, очень значимом. Она — ключ к разгадке оставшихся тайн…

***

Лиам Джонс со всех ног спешил к пляжу залива Мэн. К стыду своему, он никак не мог запомнить время приливов и отливов, длину разлива и другие мелочи, но та, к которой он так спешил, знала всё с точностью до секунды, до миллиметра. Она была здесь, наверное, с самого утра, собирала ракушки. Её длинные густые волосы медными всполохами разлетались по ветру, ноги по колено утопали в воде, уже достигшей края её белых бриджей. На бегу Лиам скинул кроссовки и носки, неаккуратно закатал брюки и забежал в воду.

— Лиам! — ласково воскликнула она, заметив его. — Здравствуй.

— Здравствуй, Мэлоди, — поприветствовал Лиам, сократил разделявшее их расстояние и поцеловал девушку.

— Опять собираешь ракушки? — улыбнулся он, когда поцелуй прервался, вглядываясь в её смеющиеся серо-голубые глаза. — Сколько у тебя их уже?

— Много! Мне мама ещё принесёт из плавания, когда сможет отправиться в него, — сказала Мэлоди Линч.

— Да… — Лиам почесал затылок, почему-то чувствуя себя виноватым, — не думал, что у русалок есть ограничения.

— У всех есть ограничения, — пожала плечами Мэлоди. — Как ты?

— Нормально, — кивнул Лиам. — Не будем об этом. Может, пройдемся?

— Давай, — она взяла его под руку, от чего на душе стало тепло и спокойно.

Некоторое время они молча брели возле самого берега, зарываясь пальцами в песок.

— Сегодня океан разбушевался, — отметила Мэлоди.

— Да? — по-настоящему удивился Лиам. — Я и не замечаю.

— Будет ещё хуже. Заметишь.

— И не только океан, — мрачно отметил Лиам. — Такое чувство, что всё происходящее нереально.

— Если задуматься, то всё нереально, — промурлыкала Мэлоди. — Круги на воде. Один нескончаемый сон.

— Сон всегда кончается, — возразил юноша, — так или иначе. Разница лишь в том, откроешь ли ты глаза.

— Просто потом начинается другой сон.

Они дошли до каменистой части пляжа, вышли на берег и сели на чуть тёплые камни. Лиам нащупывал отдельные маленькие камушки и бросал в воду, стараясь, чтобы они по касательное пролетали над кромкой, создавая несколько кругов, будто прыжки лягушки. Мэлоди присоединилась к его игре. У неё получалось от десяти до двадцати таких «прыжков», когда у Лиама выходило лишь пять.

— Как у тебя так выходит? — подивился он. — Чудеса!

— Просто ты выбираешь не те камни, — рассмеялась девушка, нашла один особенно плоский и протянула ему. — Вот, попробуй!

Лиам кивнул и попробовал: вышло восемь. Он улыбнулся, вздохнул и стал рассматривать прекрасное лицо Мэлоди, в котором не было ни одного изъяна. Он редко видел такие чудесные лица. Мэлоди слегка коснулась его щеки, будто испрашивая разрешения на следующее действие, а затем сама его поцеловала, немного оттягивая губами его нижнюю губу. Его всегда поражали робость и нежность, с которыми она проделывала это: будто каждый раз был первым.