— Что это? — он указал на разорванные окровавленные лоскуты её левой брючины.

— Порвала брюки, — Белль сжала губы.

— А кровь чья?

— Моя. Я неаккуратно порвала брюки.

— Белль! — переживал Румпель. — Что случилось?

— Разнимала подростков, — сказала она. — Получила куском фаейербола.

— Куском? — он прикусил губу. — Я же просил тебя…

— У меня не было выбора, — веско возразила Белль. — Он предназначался Коль. Но всё улажено. Никто не пострадал, а Робин меня вылечила. Ничего нет.

Она задрала брючину, демонстрируя абсолютно здоровую ногу. Правда, умолчала, что боль не совсем ушла. Он притянул её к себе и сжал в объятиях, на что она не сразу отреагировала, и лишь через минуту неловко похлопала его по спине и уткнулась носом куда-то в шею.

— И где сейчас Коль? — прошептал Голд.

— У Робин, видимо, — шёпотом ответила Белль. — Когда вернётся — убью.

Но Белль не собиралась её убивать, не испытывала желания даже наказывать её, потому что больше не хотела ругаться с дочерью. Жаль, что все добрые намерения улетели в трубу, когда Коль вернулась. И вернулась довольно поздно.

— Поджидаешь? — сразу спросила Коль.

— Ты что, чёрт тебя дери, там устроила?! — сразу выпалила Белль.

— У меня не было выбора! — выкрикнула Коль. — Тебе не обязательно было вмешиваться!

— Твоё заступничество не нашло иной формы, кроме отвратительной магической схватки посреди главной улицы города! — Белль повысила голос, — Безответственная, своевольная, безмозглая девчонка!

— Да, я такая! — орала Коль. — Сразу отцепись от меня! Другой не буду! Не впишусь в твой идеальный мирок!

— Идеальный мирок! Думаешь, я выстраиваю идеальный мирок?!

— Да! Идеальный мирок! — следующее Коль сказала с издёвкой. — Идеальный мирок, в котором действуют твои законы и правила! И где не может быть иного мнения, кроме твоего!

— Тебе всего шестнадцать! — кричала Белль. — Пока живёшь в моем доме, изволь подчиняться!

— Мне не шестнадцать! Я уже не та маленькая девочка!

— Но ведёшь себя именно так!

— Ты никогда не веришь мне! Всегда сразу считаешь, что я виновата во всём! — горько, с обидой говорила Коль срывающимся голосом. — Будто я не твоя дочь, а преступник на попечении!

— Ты, конечно же, не даёшь мне повода так думать! — прорычала Белль. — К слову, совсем.

— Даже не отрицаешь!

— Зачем мне отрицать правду? — Белль встала в позу, будучи не в силах остановиться. — Не проходит и недели, чтобы ты не вляпалась в очередную сомнительную авантюру. Вам с Робин…

— Не трогай Робин!

— А иначе? Сожжёте на парочку очередной дом?!

— Ты невыносима! — сорвалась Коль. — Вечно припоминаешь мне каждый мой промах! Когда же я освобожусь от тебя?!

— В следующий раз, хватаясь за нож, убедись, что пронзила им моё сердце! — Белль сразу поняла, что пересекла недопустимую черту, но слово, слетевшее с языка, остановить невозможно. — Может, тогда обретёшь свою свободу!

Коль вросла в пол, потом расплакалась и убежала наверх. Белль в бешенстве пнула стол.

— Мда… — раздался голос Голда. — Это …

— Перебор… — согласилась Белль.

Обычно он не вмешивался в их перепалки, никогда не пытался обсудить их, зная, что за ссорой всегда следовало примирение, но эту решил не игнорировать.

— Есть правота и в её словах, — отметил Румпель.

— О, будешь защищать её от меня! — огрызнулась Белль. — Может, тебе и всё равно, но мне — нет. Она убила, Румпель! Да, реальность изменилась, но факт остаётся фактом.

— Нет, ты права, — грустно улыбнулся Голд. — Она убила. И ей теперь с этим жить. Более того, она хотела убить, но больше она не совершит подобного.

— Откуда такая уверенность?

Белль днём видела совершенно другое в глазах Коль, наслаждение от происходящего. Может, Алекс едва и не убила её, но Коль собиралась нанести не меньше вред в ответ.

— Откуда такое неверие?! — отозвался Румпель, немного уязвлённый.

— Да потому что она дала мне тысячу поводов не верить ей! — снова сорвалась Белль. — И ни одного, чтобы верить!

— Неудивительно, что она ничего тебе не рассказывает, — резко отметил он. — Ты никогда не разбираешься в обстоятельствах.

— Это не совсем так!

— Ладно, — он примирительно поднял руки. — Я не хочу с тобой ругаться. Я в лавку. И Белль… Она не сжигала тот дом.

Он направился к двери, не желая продолжать этот спор.