— Вот чёрт! — вырвалось у Адама. — От тебя ничего не укроется, да?

— Как правило, — Румпель толкнул ему стул. — Присядь. Так что в Нью-Йорке?

Адам сел на стул и долгим взглядом посмотрел на отца и заметил, что тот какой-то странный, нервный.

— А ты действительно обеспокоен, — заметил Адам. — Ничего в Нью-Йорке. Уже не важно.

— Ты думал сбежать. Это очень важно, — строго сказал Голд. — В чём дело?

— Глупость из-за девушки, — сдержанно улыбнулся парень.

Он подобрал в голове много ответов, но решил дать самый честный.

— Что? — Голд явно ожидал чего угодно, но не этого. — С каких пор у тебя девушка?

— Да нет у меня девушки, — отмахнулся Адам. — Потому и говорю: глупость.

— Кто она?

— Её зовут Келли, — Адам достал телефон из кармана. — Я покажу.

Он отыскал видео с прыжком Келли и включил. Вот она разгоняется, влетает на трамплин и перепрыгивает с одного небоскреба на другой, плавно приземляется с другой стороны, обезумевшая от радости, что совершила такой невозможный трюк. Прыжок повторился несколько раз со всех камер.

— Это же… — у Голда глаза полезли на лоб.

— Да.

— Там же этажей сорок!

— Сорок три.

— Кто её снимал?

— Никто. Она сама. Использовала вот это, — Адам извлёк из заднего кармана маленькую камеру. — Это «сверчок». Многофункциональная камера, которая не только картинку передает, но и все данные фиксирует. Она установила на крышах. Слушай, она не сумасшедшая. Она год готовилась к этому прыжку, рассчитала всё вплоть до скорости ветра и собственного веса. Это искусство.

Адам не мог скрыть своего восхищения.

— Ты способен на подобное? — нахмурился Голд.

— Только формулой на бумаге, — успокаивал Адам. — Компьютерная модель. Я ещё дружу с головой, пап.

— С чем связана твоя «глупость»? — отец немного расслабился, но совсем немного.

— Соревнование скейтеров.

— Почему глупость? Ты вроде прилично катаешься.

Адама охватило беспокойство от осознания, что папа видит его насквозь и знает о нём всё, но это было приятное беспокойство. Он вдруг ощутил необыкновенную душевную близость с отцом, отгоняющую мысли об одиночестве и скуке, и ему стало неловко, что он вообще допускал их.

— Да, нормально, — согласился Адам. — Но это не всё. В Нью-Йорке мне бы пришлось столкнутся с теми, кто знает «территорию». Я опозорюсь стопроцентно. И это самое худшее.

— Особенно когда тебя интересует вовсе не соревнование.

— Да.

— Эх… Здесь дело не только в Келли, — Голд досадливо цокнул и грустно посмотрел на сына. — Мне жаль, Адам. Я знаю, ты тоскуешь, но вернуться мы не можем. По крайней мере, пока

— Даже если бы причины были менее вескими, высшей степенью эгоизма с моей стороны было бы просить вас переехать, пап, — Адам никогда не винил никого из своей семьи в разлуке с Нью-Йорком. — Не думай об этом.

— Давай так, — приободрился Голд. — Если всё закончится хорошо, то я сам отвезу тебя в Нью-Йорк. На неделю раньше, чтобы ты мог изучить «территорию». Договорились?

Он протянул ему руку для рукопожатия.

— Договорились, — Адам пожал отцу руку, приятно удивлённый таким развитием событий.

— Есть ещё что-то, что беспокоит тебя?

— Отвечу, что нет, — улыбнулся Адам, не видя иных серьёзных проблем именно в своей жизни. — Нет проблем, которые я не мог бы решить самостоятельно. Я поделился единственной.

— По-мужски, — с улыбкой кивнул Голд. — Но если что, то я пока здесь.

— Спасибо, — растерянно поблагодарил Адам, поднялся, намереваясь уйти, но решил сказать кое-что напоследок, искренне желая поддержать отца: — Ты не умрёшь, пап. Не сейчас. Ты был прав, когда говорил, что такое решение можешь принять только ты. Я верю в это. Я верю в тебя.

— Спасибо, сынок, — неуверенно улыбнулся Румпель. — Буду надеяться, что ты прав.

Адам кивнул, но на выходе снова обернулся и ещё раз заглянул в печальные тёмные глаза:

— Я прав. Вот увидишь!

***

Белль была взбешена тем, что случилось на улице, но всё же ей удалось умерить свой пыл. Она не хотела встречаться с Румпелем, пока не избавится от всех упоминаний о происходящем, а на расспросы Белль-из-прошлого она старалась никак не реагировать и попросила её забыть от этом. В конце концов ничего страшного не произошло и никто не умер.

Дома она, однако, сразу столкнулась с мужем, и он сразу же всё услышал и всё увидел. Кровь отвратительно чавкала при каждом её шаге.