В главном павильоне полным ходом шла подготовка к свадебным церемониям, и поэтому принимать гостей пришлось здесь, под сумрачными сводами огромного зала, отделанного тёмно-синим мрамором — всё великолепие ярких, расшитых золотом одежд совершенно терялось в освещении многочисленных, но почти не разгоняющих холодную темноту зала светильников.

Однако золотисто-рыжие волосы гостя, появившегося в дверях, сверкнули ярче, чем шёлковые и парчовые одежды — вероятно, всё дело было в лучах солнца, светившего прямо в западные окна коридора, расположенные напротив дверей.

За мгновение до того, как узнать вошедшего, Иннин ощутила пустоту в груди — так бывает, когда смотришь вниз с большой высоты. Так было семь с половиной лет назад, когда она спрыгнула со Срединной Стены прямо на площадь Нижнего Города… сначала всё внутри леденеет от ужаса, а потом, когда ноги уже коснулись мостовой, испытываешь облегчение, но и лёгкое разочарование, потому что всё закончилось, и исчезло головокружительное чувство неизвестности.

Хатори. Это его назвали сыном госпожи Санья.

А Хайнэ рядом с ним не было…

Впрочем, Иннин довольно быстро справилась со своими чувствами и стала внимательно разглядывать вошедших, таких знакомых-незнакомых.

Мать её почти не постарела. Осталась всё той же: лицо с едва заметными признаками макияжа, мягкая улыбка, тяжёлая чёрная коса, обёрнутая вокруг головы и закреплённая заколками в виде бабочек. Это была довольно старомодная причёска, которую в столице уже никто не делал, но к маминой ненавязчивой красоте она очень шла.

А вот Хатори, названный брат — старший или младший?.. — изменился до неузнаваемости. Мальчишка, присвоивший себе имя демона и чуть было не попавшийся на воровстве, немой оборванец с причёской простолюдина… Сейчас он выглядел, как и полагалось отпрыску знатного семейства: длинные, до пояса, волосы были зачёсаны назад, распущены по плечам и перехвачены на лбу тонкой лентой.

И только одежда была чёрной… вся — штаны, высокие сапоги, туника длиной до середины бедра, плотно облегающая тело и подпоясанная широким кушаком. Судя по всему, Хатори получил имя Санья, однако в привилегии надевать цветную одежду во время торжественных церемоний ему было отказано, и теперь среди облачённых в шелка придворных он выглядел вороной, попавшей в сад с экзотическими птицами.

Однако, как ни странно, это ему даже шло.

Он не был слишком красив, по крайней мере, той красотой, которая ценилась в столице — чересчур высокий и не особенно хрупкий, хотя и стройный — однако отвести от него взгляд было трудно.

Хотя, возможно, всё дело было в слишком ярком, непривычном цвете волос.

«Новый указ! — вдруг вспомнила Иннин. — Так, значит, это его природный цвет… как странно».

Мать её обратилась, как и было положено, к кукольной императрице, однако Хатори даже глядеть в сторону муляжа не хотел, как будто не замечал. Неужели ему не объяснили традицию?

Взгляд его вишнёво-красных глаз, пылавших в полумраке зала, как гранаты, заскользил по придворным дамам и остановился на Иннин.

Её как будто обдало жаром, но она не подала виду.

«Вряд ли он меня узнаёт, — подумала она. — Я бы его не узнала, если бы не цвет волос».

Почти восемь лет…

Иннин вспомнила, как сажала вместе с ним зёрна в горшок, и какой тёплой была его рука, с которой она случайно соприкоснулась.

Жар в груди стал сильнее.

«…твоё тело холодно, как лёд, а душа тверда, как камень», — пронеслись в голове слова Латены, и Иннин захотелось весело усмехнуться.

Как бы не так.

Впрочем, это всё равно было невозможно и не имело никакого значения.

Госпожа Ниси, тем временем, произнесла свою речь, поднесла символические дары и низко поклонилась. Теперь сказать надлежащие слова предстояло сыну.

А тот никак не желал поворачиваться в сторону куклы.

И даже глаз не опускал, как положено. Если и было в нём что-то, что осталось прежним, так это взгляд — прямой, самоуверенный, дерзкий.

— Мой брат, который должен был стоять сейчас рядом со мной, не смог попасть в этот зал и остался в саду, — внезапно сказал Хатори, и Иннин похолодела.

Что он делает, он с ума сошёл?!

Разве можно начинать приветственную речь с таких слов?

Судя по растерянному взгляду Ниси, она была удивлена и напугана не меньше.

В зале поднялся шёпот, однако Хатори как будто ничего не замечал.

— И поэтому я хотел бы говорить от имени нас обоих, своего и Хайнэ Саньи.

Только когда Хатори произнёс это имя, Иннин в полной мере осознала смысл его предыдущей фразы: Хайнэ здесь, он в саду!

Помедлив секунду, она обвела взглядом зал и, пользуясь тем, что всеобщее внимание было приковано к дерзкому юноше, незаметно поднялась на ноги и выскользнула через боковые двери.