— Он так прекрасен.

— Иногда народная молва не обманывает.

Иннин молчала, глядя вслед удалявшемуся Онхонто.

Да… её брат и в подмётки не годился будущему супругу принцессы, даже если бы не был изуродован болезнью.

— Я хочу присутствовать в главном зале в тот день, когда приехавшие из провинций семьи придут во дворец, чтобы выразить Светлейшей Госпоже своё почтение, — решительно сказала Иннин, повернувшись к Верховной Жрице.

«Я хочу увидеть моего брата». — Этого она вслух не произнесла.

— А почему ты считаешь, что заслужила такую честь? — пожала плечами Даран.

Подобные замечания всегда заставляли Иннин испытывать болезненное ощущение, похожее на боль от ссадины, но сейчас было всё равно.

— Потому что я твоя лучшая ученица, — без тени сомнений сказала она. — Потому что сегодня я добилась того, чего хотела, я видела прошлое, и это только начало.

Солнечный луч заскользил по лицу Даран, и на миг Иннин показалось, что оно побледнело, но губы Верховной Жрицы улыбались.

То ли насмешливо, то ли с гордостью.

***

Церемония приёма гостей растянулась на несколько дней, и всё это время в предназначенном для визитов павильоне было не протолкнуться.

Иннин сидела в главном зале с раннего утра до позднего вечера, выслушивая однообразные слова приветствия, и отчаянно скучала, но придворным дамам приходилось ещё хуже: в своём парадном облачении и роскошных головных уборах они едва могли пошевелиться.

Больная императрица давно уже не удостаивала своим посещением ни одного важного, а уж тем более формального собрания, и вместо неё был установлен муляж, к которому и обращались, как к живому человеку, гости.

«Как же это всё-таки глупо, — думала Иннин, глядя, как вошедшие рассыпаются торжественными речами перед раскрашенной куклой. — Принцесса Таик уже несколько лет отдаёт приказания вместо своей матери, так почему бы и гостей не принять тоже ей?»

Судя по всему, эти мысли приходили в голову не ей одной.

Пожилые матери семейств почтительно кланялись кукольной императрице, добросовестно соблюдая традицию, однако их дочери, сыновья и внуки нет-нет, да и вскидывали утомлённый взор к потолку, и красивые лица их раздражённо кривились.

«Сумасшедшая императрица слишком долго пробыла у власти. — Обронённые кем-то слова, подхваченные эхом чужих голосов, летели по коридорам дворца шёпотом невидимых теней. — Уже успело вырасти поколение, не питающее должного уважения к царственной семье и божественной крови. Это будет дорого всем нам стоить».

Впрочем, кое-кто придерживался прямо противоположного мнения.

Иннин однажды довелось услышать обрывок разговора между принцессой Таик и её наставницей, бледной Агайей, чьё лицо в обрамлении светлых волос походило на луну в туманную, призрачную ночь.

— О, не беспокойтесь, моя госпожа, — вкрадчиво шептала Агайя. — Может, они и не питают должного уважения, но это не должно вас тревожить. Всё, что занимает этих юношей и девушек — это собственные любовные приключения. Они не знают и не хотят ничего, кроме развлечений. Слово «заговор» означает для них лишь избитый поворот сюжета в какой-нибудь книге. Они не будут представлять для вас угрозы.

Рядом раздался звон гонга, возвещающий о том, что время, отведённое для визита, подошло к концу.

Старая мать ещё раз почтительно поклонилась, а во взгляде её взрослой дочери промелькнуло жадное предвкушение — теперь-то для неё и начиналось самое интересное, то, ради чего не жалко было потратить время на скучное представление в павильоне. Столько новых людей в столице, столько юных красавцев в дворцовом саду!

Сын какой-нибудь провинциальной госпожи — может быть, и не самое перспективное знакомство, но как захватывающее любовное приключение на одну ночь вполне сойдёт.

А потом, когда юноша уедет обратно, можно будет писать ему слёзоточивые письма и страдать… ах, как страдать в разлуке! Все подруги обзавидуются, и печальная история Никевии Фурасаку-младшего померкнет на фоне этой трагедии.

Вот какие мысли Иннин прочитала во взгляде юной госпожи, радостно устремившейся в сад.

На мгновение в зале воцарилась тишина, прерываемая лишь тяжкими вздохами дам, обливавшихся потом под слоями роскошных одежд.

А потом провозгласили имена новых гостей:

— Госпожа Ниси Санья с сыном.

Иннин стиснула подлокотник низкой скамьи, не отрывая взгляда от входа.

Тяжёлые двери медленно растворились, и меж ними блеснуло что-то яркое, совершенно не соответствующее по цветовой гамме убранству помещения.