— С нашим братом!

Иннин на мгновение стало трудно дышать.

Однако Нита добавила:

— С Хатори.

…и удушье отпустило.

— О, Богиня! — воскликнула Иннин, рассмеявшись. — Нет, этого я понять не могу! Когда я видела его в последний раз, он был грязным и оборванным мальчишкой, который едва мог связать пару слов! Я была абсолютно уверена в том, что он вор! А теперь ты говоришь так, как будто он — кладезь всех мыслимых и немыслимых достоинств.

На какое-то мгновение Иннин даже позабыла о том, что у неё нет ни семьи, ни воспоминаний. И, следовательно, никакого Хатори, который нежданно-негаданно стал её братом, когда она уже поселилась во дворце, тоже не существовало.

— Ну, если бы увидела его сейчас… — сказала Нита, невинно улыбаясь. — Он такой красивый.

— По-моему, ты в него влюблена.

— Нет, что ты! — Нита даже всплеснула руками от испуга. А потом отвернулась и как-то принужденно засмеялась. — Как ты можешь такое говорить! Он ведь наш брат.

«Какой он нам брат! — с внезапным раздражением подумала Иннин. — Это просто глупо!»

Эти слова вертелись у неё на языке, однако Нита добавила:

— Это почти то же самое, как если бы я влюбилась в Хайнэ.

И Иннин поняла, что этот разговор нужно заканчивать.

Она не хотела ничего слышать о Хайнэ. До неё доносились слухи, что он жив, однако изуродован болезнью, но она старательно отгораживалась от них, не желая знать никаких подробностей.

У неё нет и не было брата.

 — Я подумаю о твоей просьбе, — пообещала Иннин. — Только какие у тебя основания надеяться, что Онхонто выберет именно тебя? Я не говорю, что ты обделена талантами, но ни один из них ты не попыталась довести до совершенства, а именно этого хочет принцесса, иначе бы ты и так попала в список приглашённых. Чем ты собираешься привлечь внимание Прекрасного?

Взгляд Иннин вдруг упал на книгу с ярким заглавием. Она взяла её в руки, критически оглядела. Нехотя усмехнулась:

— Уж не этим ли?

Энсенте Халия — романы этого автора были широко популярны в столице благодаря своему эротическому содержанию. Любовные сцены были выписаны столь подробно и откровенно, как никогда прежде, и уже одно только это принесло автору скандальную славу, которая, как известно, держится дольше всего. К тому же, предприимчивый Энсенте окружил — или окружила, потому что это имя явно было выдуманным и могло принадлежать как мужчине, так и женщине — свою личность немалой долей таинственности: его не только никто никогда не видел, но и вообще ничего о нём не знал, и всё это в совокупности подогревало интерес к его романам, которые, по слухам, передавал в издательство таинственный незнакомец, с ног до головы закутанный в чёрную накидку — то ли сам Халия, то ли его помощник.

Впрочем, всё это тоже смахивало на легенду, выдуманную ради пущей популярности среди юных девиц, обожавших подобного рода приключения.

— Надеюсь, тебе не пришло в голову привлечь внимание Онхонто при помощи скандала? Например, прочитав отрывок из этой повести во дворце? — спросила Иннин, прищурившись.

— Нет, конечно! — Голос Ниты казался искренним. Но…

— Ты не понимаешь, во что ты ввязываешься. Не понимаешь, насколько это опасно.

— Что ты разговариваешь со мной, как с глупой девочкой, которая готова на любое безумие?! Между прочим, это вообще не моя книга! Её читает Марик. — Нита возмущённо отобрала у сестры книгу, однако долго сердиться не смогла и тут же улыбнулась, посмотрев куда-то вдаль. — Знаешь, она говорит, что если бы Энсенте пришёл к ней, она бы в ту же секунду забыла своё обещание и сделала его своим любовником. А, может, и вообще мужем…

— Забавно будет, если этот Энсенте на самом деле женщина, — только и сказала Иннин, усмехнувшись.

Она уже распахнула двери, когда до неё донёсся голос сестры.

— Я ещё кое-что хотела сказать!

Иннин остановилась, не оборачиваясь.

— Да?

— Мама должна присутствовать в столице во время свадебных церемоний.

— Я знаю, и что?

— Она возьмёт с собой Хатори и Хайнэ.

Внутри что-то оборвалось.

«Как это возможно?! — вспыхнуло у Иннин в голове. — Он же, как говорят, не встаёт с постели и прячется ото всех…»

Вспыхнуло и погасло.

— Почему ты считаешь, что меня должно заинтересовать это известие? — спросила Иннин, пожав плечами. — Я не собираюсь с ними видеться. Я и с тобой вижусь только в те дни, когда меня приглашают госпожа с господином. А вовсе не потому, что в прошлом нас связывали какие-то родственные узы.

— Но ведь тебе придётся с ними увидеться… во дворце.

«Ну уж нет, — подумала Иннин. — Я что-нибудь придумаю. Отговорюсь болезнью».

— Может, и придётся, и что с того? — сказала она вслух. — Ты не обязана была меня предупреждать.

— Я думала, тебе будет интересно.

— Нет.

Не добавив больше ни слова, Иннин вышла из комнаты.

Сквозь полуоткрытые двери в спальню господина Фурасаку она увидела Марик, которая сидела на полу рядом с постелью, положив голову на локоть отца. Глаза её были закрыты, а на губах сияла такая счастливая улыбка, о которой вряд ли мог мечтать хоть один из её многочисленных возлюбленных.

Господин Никевия посмеивался и ласково гладил дочь по волосам.

Иннин попрощалась и села в экипаж.