– Конечно хочу, давай!
– обрадовался чему-то чужак, и выставил перед собой руки.

Торп размахнулся и ударил в ухо. Заморыша просто снесло.

– Что-то не получилось, - сосредоточенно сказал чужак, лёжа на земле, - Можно ещё?

И быстро вскочил.

Конечно можно! Торпу было не жалко.

Второй удар пришёлся в нос, чужак хлюпнул кровью, отступил на шаг и вернулся.

Третий, по плечу, заставил его покачнуться. Но зато четвёртый, от души, попал поддых. Заморыш скрючился, и завозился, как червяк по траве.

Не пришиб ли?

– Ххх... ххорошо! Сстойкость! Свет в путь!
– поблагодарил вдруг чужак, щедро поливая траву кровью.

– Свет в путь, - брякнул совершенно запутавшийся Торп. Заморыш был явно не в себе. Ну и что с ним делать?

Судьба, на счастье, распорядилась по-своему.

– У реки они затаились, у реки!
– услышал над собой Торп и снова присел за кустами. На подъёме стояла Кнета, мать Мраны, и, размахивая веником, что-то объясняла грузному мужику с золотой цепью на взопревшей рубахе. В руке тот держал толстую палку, но на поясе был ещё и меч.

Староста!

– Эй, уважаемый, - дёрнул Торпа за рукав чужак, - Есть ли у тебя ещё полезные навыки или поручения?

– Да тихо ты, - свирепо зашептал парень, - Вот, к нему иди, он всё даст!

Чужак вытянулся, разглядывая старосту, а Торп уже катился по склону в реку. Про старосту было доподлинно известно три вещи: он перебивал кнутом хорошую ветку, выпивал бочонок пива за один присест и терпеть не мог чужаков и оборванцев.

Ну а теперь можно было нести хомут отцу, дожидавшемуся его в лесу с подводой брёвен.

Торп вернулся домой уже под вечер. Правое ухо парня было больше левого раза в полтора, пылало, как маленькое солнце, и оба звенели от нудных отцовских наставлений.

У самых ворот Бурка вдруг шарахнулся в сторону и пробороздил парня по забору.

– Тень побери!
– выругался Торп и тут же получил кнутом с телеги, а виновник приветливо сказал:

– А, это ты, друг. Привет!

Перед Торпом стоял заморыш-бродяга, с полным земли ведром.

– А я колодец рою. Староста поручил. Два золотых платит, - счастливо сказал он, и с пыхтением пошёл дальше.

– Вот тень!
– от удивления выругался Торп, а отец от удивления даже не дал ему кнутом. Чтоб староста подрядил на что-то чужака, да ещё заплатил золотом?

На следующее утро оборванец стоял рядом со старостой перед выкрашенным в жёлтый цвет кругом, встречая солнце.

Парни косились на чужака, потирая кулаки.

"Вот уж пришла беда", - подумал Торп и был прав. Как никогда прав.

***

– Ты... Это... Кхммм, - сказал восседавший за столом староста, - Чего тебе?

"Бабу и браги", вертелось на языке, но Мрум сдержался и прикинулся деревом. Так он раздражал людей меньше всего.

– Так вот, тебе...
– начал староста и снова замолчал.

Тёплый ветерок задувал в открытое окно. День обещал быть славным.

– Откушай, батюшка, - пропела подошедшая хозяйка, поставила на стол дымящийся чугунок, и ушла, окатив Мрума неласковым взглядом.

Староста принялся трапезничать. Пришелец скромно отступил и отвернулся и уставился на хозяйского кота. Тот выгнул спину и зашипел.

Получишь ты у меня ещё хлеба, скотина неблагодарная.

Мимо проплыла хозяйка с запотевшим кувшином, задела боком. За спиной аппетитно забулькало.

– Ну так вот, с тобой...- снова начал подобревший староста, и Мрум поспешно повернулся. Здоровяк распустил пояс и откинулся на стену. В усах вкусно застряли крошки.

– Я вот, сделал, - заискивающе сказал парень в тон. Очень не хватало шапки, чтобы мять в руках.

– Ну давай поглядим, - Турд тяжело поднялся и двинулся к выходу.

Мрум почтительно уступил дорогу и оказался за спиной. Другого шанса не будет!

Парень мягко шагнул к столу... Нет. Не успеть!

Когда Турд повернулся, на него преданно глядел всё тот же странный оборванец, держась шаг в шаг.

– Эхм, - снова сказал староста и вышел, сунув в сенях за пояс плеть.

Гулявшие поблизости куры, утки и трое сельчан двинулись наутёк, сохраняя достоинство.

Староста мрачно уставился на свежую дыру в земле у забора.

– Вот, со скромной гордостью сказал Мрум, - Всю ночь копал.