Милав подтянул Переплута к себе и, заглядывая ему в глаза взором изголодавшегося по свежей печени ворона-плутоеда, спросил:

– А как же Запретная Гора?..

– Если... вы меня... задушите, - хрипел злыдень, - то ничего... не узнаете...

Не отрывая взгляда от Переплута, Милав крикнул идущему позади Бальбаду:

– Можешь начинать разминаться. Через минуту старик будет в твоём распоряжении!

Молодой кок, понявший, что все разговоры о людоедстве всего лишь розыгрыш, тут же отозвался:

– Я уже готов! Вот только зубы поточу о камень, а то у старика по всему видно мясо жёсткое, долго пережёвывать придётся!

– Да что вы за человеки такие!
– вспылил злыдень, когда кузнец немного ослабил хватку.
– Я же говорю, сейчас вы всё увидите...

– Ты не говори, - угрожающе произнёс Милав, - ты показывай!

Переплут увлёк их сквозь густые заросли. Минуту они с трудом пробирались по тёмному своду из склонившихся во все стороны деревьев, а потом неожиданно оказались на поляне, в центре которой стоял он - Ирий-Вирий!

– Вы что-нибудь понимаете?..
– шёпотом спросил Кальконис.

– Конечно, - также шёпотом ответил Милав.
– У родственных племенам росомонов вигворов Ирий-Вирий - это древнейшее название рая, олицетворением которого является исполинское дерево, у вершины которого обитают самые чистые земные птицы и обретаются души умерших...

– А как же Запретная Гора?
– напомнил Кальконис.

Милав медленно повернулся к злыдню.

– Запретная Гора это не то, что вы думаете!
– поторопился объяснить Переплут.

– Откуда ты знаешь, о чём я думаю?
– угрожающе произнёс кузнец.

– Все думают, будто Запретная Гора это одна большая скала или даже целые горы, - затараторил Переплут, - на самом деле, так называется песчаная почва под Ирием-Вирием. Он любит, чтобы почва была рыхлой. Для этого мне приходится уменьшать берегинь до размеров лесных муравьёв и заставлять их очищать корневую систему от букашек и отмирающих корней.

Слова злыдня звучали правдоподобно. Однако Милав не мог проверить их, поэтому держался со стариком настороже.

– Допустим, ты прав, - заговорил росомон, с тревогой поглядывая на быстро сгущающиеся сумерки, - как ты собираешься вернуть берегинь в их нормальное состояние?

– Я постараюсь...
– не очень уверенно сказал Переплут.
– Только вы должны отпустить мой плащ и отойти на несколько шагов...

– А вот это - дудки!
– воскликнул Милав.
– Я тебя выпущу из рук, да ещё и отойду на край поляны, а ты в это время сбежишь!

– Не сбегу, - почти искренне произнёс злыдень, - но рядом с человеками я не могу пользоваться своей силой!

– Он хитрит, - тихо сказал Кальконис.

– А если нет?..
– покачал головой Милав.
– Скоро наступит ночь. В кромешной темноте мы не то что старика, мы друг друга можем потерять!

– Придётся рискнуть, - недовольным голосом сказал Кальконис.

– Придётся...
– вздохнул Милав.
– Только и старикану-хитровану мы не дадим ни единого шанса. Кажется, в вашей котомке завалялась небольшая бечёвка?

– Точно!
– радостно воскликнул Кальконис, сбрасывая со спины лёгкую ношу.

Переплут с тревогой следил за тем, как росомон извлёк пятиаршинную бечёвку и стал её привязывать к ноге злыдня.

– А вы... чего это?..
– осипшим голосом спросил Переплут.

– Да вот, - пояснил кузнец, - решил тебе на слово поверить.

– Но на меня нельзя надевать верёвку!
– захныкал злыдень.

– Это почему же?
– удивился Милав.
– Второй конец я привяжу к своей руке, в которой буду держать вот этот камень. Если ты, продажная душонка, решишь улизнуть, то это будет последняя гнусная мысль в твоей голове! Понял?

– П-понял...

– Тогда давай, маши руками, хвостом или чем ты там колдуешь!

– У меня нет хвоста!..
– обиделся Переплут.

– Мне без разницы!
– сказал, отходя на длину верёвки, кузнец.
– Только ежели через пару минут здесь не будут стоять берегини - берегись!

За две минуты злыдень не управился - что-то у него там не ладилось. Милав снисходительно позволил ему попробовать ещё разок. С третьей попытки получилось. Рядом с гигантским стволом Ирия-Вирия произошло движение, и до росомона долетел злой женский голос: