— Ты не можешь знать наверняка, Эрен… — Ирвин потрепал его по плечу. — Этот выбор предстоит сделать тебе самому… Я тебе не помощник. И не советчик. Я больше даже не могу вести тебя за собой, потому что на этом заканчивается и мой путь.

— Вы не пойдете со мной назад? — ужаснулся Эрен. — Но что я скажу? Я упустил и королеву, и вас… Как я могу посмотреть в глаза своим товарищам? Капралу? Ханджи-сан? Что я скажу людям в стенах, которые возложили свои мечты на нас с вами?

— Этот не тот вопрос, которым ты должен задаваться… — Ирвин посмотрел далеко вперед, туда, где в темном переулке исчезла Хистория Райс. — Испокон веков людям в стенах рассказывали истории, стараясь сберечь их чувства — но это не приносило им облегчения… Ложь, подпитываемая ненавистью и завистью, привела нас к потерям — мы потеряли самих себя и ориентир, ведущий нас вперед. Могу ли я просить тебя вести людей за собой? Нет… Я не имею на это права… Могу ли я попросить тебя жить дальше? Да — и только об этом я попрошу… Теперь ты единственный, кто знает правду, кто знает, что лежит в основе этой войны, кто знает, как остановить ее. А вот сражаться тебе или закончить ее — это выбор, который я оставлю тебе, Эрен. Тебе и тем, кто пойдет вместе с тобой… — закончил он.

— Я оставлю вас здесь? — спросил Эрен. — Вы погибнете? Вы решили сдаться?

— Я пойду за королевой… — признался Ирвин. — Я слишком долго играл со смертью, и сейчас я потерял чувство страха перед ней. Я хочу пойти за королевой. Ты не нуждаешься во мне, но она — да, она еще не осознавал всю ту ношу, что на нее взвалили Райнер и звероподобный, и я должен помочь Хистории, должен раскрыть тайны рода Райс, должен помочь ей найти правду… Я не бросаю вас, я надеюсь, что смогу вернуться… В этом замке я нашел много доказательств тому, что настоящие враги еще впереди, и мир за стеной намного больше, чем я ожидал. Я должен увидеть его собственными глазами. Ханджи и Райвель справятся без меня. И у них останется Арлерт, который отбросил все свои слабости, и может пойти теперь до конца.

— Я оставлю вам это… — сказал Эрен, доставая запаянную колбу, найденную им у ног богини Имир. — Я не знаю что это, но мне кажется, вы поймете, почему эту вещь прятали здесь… В любом случае, я должен остаться с вами, но у меня слишком много дел в стенах… Пока вы говорили, я тоже принял решение. Я слишком долго жил, как титан, как солдат, как враг, и совсем мало жил как человек… Именно из-за этого я потерял Микасу, именно из-за этого они и смогли похитить нас. Эддийцы или марэ — это прошлое, наша история, которая может и должна остаться там, позади… Я же собираюсь начать все сначала и дойти до конца — меня ждет подвал нашего дома в Шиганшине, меня ждет возвращение стены Мария, меня ждут Микаса и Армин…

— Я с радостью приму твое решение… — улыбнулся Ирвин, пряча колбу на груди. — Иди по лестнице до первого поворота. Там есть потайная дверь, она выводит прямо в бальный зал. Там сейчас все разрушено, ребята прокладывают путь наружу, как только ты сможешь пробраться туда, ты выйдешь из замка.

— Что мне сказать им? — сказал Эрен, чуть помолчав. — Сказать ли, что вы вернетесь? Или…

— Я не хочу давать им пустых обещаний… — Ирвин улыбнулся и погладил мокрый камень ладонью, как будто прощаясь с ним. — Скажи им, что я остался в подвале… Это будет правдой. И помоги им принять это, Эрен. Сейчас только у тебя есть на это силы…

— Прощайте, командир Ирвин, — сказал Эрен. — Я был рад служить под вашим руководством… Передайте Кристе и Райнеру — я вернусь за ними.

— Прощай, Эрен… — улыбнулся Ирвин. — Живи и никогда не жалей о том, что сделал…

Он кивнул ему и долго смотрел ему вслед, пока спина Эрена не превратилась в белую точку и не исчезла где-то высоко, в проеме лестницы. Он вернулся на свое место и распахнул сюртук — на боку у него алела свежая рана, как напоминание о том, что произошло в замке.

— Прощайте, Ханджи, Райвель, отряд… — сказал Ирвин. — Благодаря Эрену вы всегда будете помнить меня и никогда не поверите в то, что меня нет. Но я никогда не пожалею о принятом решение, клянусь вам…

***

— Последний… — сказала Микаса, отбрасывая пустой баллон с газом. — Мы вышли наружу… Энни!

Женская особь опустилась на землю, осторожно положив ладонь с Армином подле Микасы — Микаса тут же бросилась к другу детства, помогая ему сойти с ладони. Армин сел с ней рядом и погладил Микасу по щеке — на ней алела глубокая царапина.

— Ты вернулась… — сказал он. — Энни так и говорила — ты вернешься…

— Я пришла бы сюда даже мертвой, — сказала Микаса. — Я не позволю больше никому забрать вас у меня…

— Это было не слишком сложно, — улыбнулась Саша. — Мы команда…

— Правда, пару раз мы были близки к обмороку, но да… — Конни хохотнул. — Если отправимся домой сейчас, успеем к ужину.

— Эрена еще нет, — мрачно напомнил Жан. — Как обычно этот придурок опаздывает… Черт его дери!

— А он… — Саша осторожно покосилась в сторону Микасы. — Он…

— Он жив, картофельная дурочка, — Жан потрепал ее по плечу. — Он живее всех живых, этот Эрен. С ним не может ничего произойти, такой уж он у нас… Дурак… — мягко добавил он.

— Спасибо вам… — сказала Микаса неожиданно. — Я вам очень благодарна…

— Потому что тебе пришлось тащиться сюда? — спросил Конни. — Это мы должны…

— За то, что вы есть… Существуете… — выпалила девушка. — Спасибо… Спасибо… — она расплакалась, крупные слезы потоком стекали по ее лицу. — Спасибо…

Райвель, сидевший поодаль, посмотрел на нее и коротко кивнул. Лед тронулся, сердце смягчилось, а старая рана, наконец, начала зарастать. Он вспомнил небо цвета розы, облака, пахнущее летом сено, вспомнил мятую крестьянскую юбку на Микасе, вспомнил ее улыбку — и неожиданно для себя осознал, что хочет увидеть это еще раз. А может, и не раз… Быть может — и каждый день, и всегда.