Петляя по этим нескончаемым лабиринтам, Азазель погрузился в мрачное оцепенение, нервно покручивая в руке сохраненный перстень. Он словно покорился темной воле, безропотно спускаясь в недра подземелий, приняв то состояние отрешенности, когда ничего из происходящего вокруг уже не имело значения: ни попытки сопротивления, ни насмешки врагов. Несколько минут спустя перед ним встала массивная серебряная решетка, за которой находилась небольшая камера. С четырех сторон решетки Азазель успел разглядеть старинные амулеты, что обеспечивали дополнительную защиту для стражи, создавая стену чистой энергии, преодолеть которую узники были не в состоянии.

Мельком он оглядел таких знакомых ему заключенных. Заняв единственное место на каменной лежаке, сидел Абаддон, будто на прикроватную скамью, закинув ноги на тело почившего Дандалиона. В противоположном углу камеры на голом полу, находясь на грани между безумием и панической атакой сидела Астарта. Азазель усмехнулся. Интересно, что пугает ее больше — заключение в камере или ее сокамерник.

— Ба, — насмешливо добавил Абаддон, — неужели в наших рядах прибыло?! Никак это наш спаситель?

— Зря ёрничаешь, — прошипел Азазель, пока стражник открывал замок, а Барбело прикрывала его со спины магическим щитом. Когда до его слуха донесся заветный щелчок, реакция его сработала молниеносно.

Свидетели данного действия никогда бы не поверили в то, что минутой раньше этого воина буквально принесли сюда на руках. Определенно лицедеем Азазель был прекрасным, роль умирающего и сломленного удалась. А дальше… Как говорится: «око за око», отбросив Барбело в сторону ударом молнии, он уничтожил один из амулетов, давая возможность узникам выбраться из темницы. Стражник, что стоял к нему ближе всех попытался набросить на бунтовщика сеть, но что пара демонов могла сделать против рыцарей Ада?

Мгновением спустя захрустели кости. Своего соперника Абаддон разорвал в клочья голыми руками, и теперь его оторванная голова с противным шлепком упала на каменные плиты и покатилась вниз по лестнице, а черная душа стала пищей изголодавшегося демона. Азазель в этом отношении, что не говори, был куда гуманней, подарив противнику быструю смерть.

— Где Люцифер? — спешно спросил Абаддон, подбирая с пола вражеский меч.

— Все хорошо, — отозвался он, затаскивая бездыханное тело Барбело в камеру.

— Убей ты ее, — брезгливо заметил князь гнева, — мерзкая подстилка…

— Приговор ей вынесет Владыка. Нужно идти…

Не успели они сделать и шага, как медленные хлопки эхом разнеслись по тоннелям, а сверху послышались тяжелые шаги. На стене заиграл сначала желтоватый свет факела, а потом появилась огромная танцующая тень, которая по мере спуска воина становилась все меньше. Беглецы замерли, затаив дыхание и секунда этого ожидания, казалось, растянулась на целую жизнь.

— Браво! — прозвучал высокомерный, но в то же время мелодичный мужской голос.

— Браво! Браво! Браво! — подхватило эхо.

— Астарот, — совсем тихо прошептала Астарта, делая попытку вырваться вперед, но Абаддон ухватил ее за запястье, притянув к себе.

— Я пришел допрашивать пленника, а тут такое побоище, — ногой он отпихнул шлем, лежащий на последней ступени, перешагивая через тело разорванного в клочья стража. — Жаль только, что усилия ваши были напрасны. Вам придется вернуться назад.

— А ты заставь нас, — прорычал Абаддон.

— Всенепременно!

Встав против них, демон выставил перед собой руки, отгораживаясь от противников магической стеной. И колдовство это было настолько сильным, что даже глаза его зажглись ярко-алым сиянием, а по венам на лице заструился красный свет. Азазель, встав против него, попытался оказать сопротивление, но как только его рука коснулась сгустка энергии, он издал такой душераздирающий крик, что даже эхо не отважилось его повторить. Астарот сделал шаг им навстречу, и вместе с ним подвинулась стена. Потом еще один и так до тех пор, пока узники не уперлись в серебряную решетку.

— Астарот, послушай, мы еще можем… — прохрипела Астарта, пытаясь противостоять ему, но без кольца, направляющего ее силу, она лишь усугубила их положение.

— Мы? — надменно переспросил он. — Нет никаких нас… больше нет.

— Твоя сила — моя сила, — проговорила демоница. — Нас соединила Матерь.

— Это уже не имеет значения. Пусть наша сила едина, но своей ты уже никогда не воспользуешься. За свое предательство ты будешь обречена до скончания веков гнить в этой темнице. — Она отступила к камере, впрочем, как и ее товарищи по несчастью, которые не в силах были противиться столь мощной магии.