Все эти разговоры и замешательство прекратились одним нажатием на спусковой крючок. Девяносто восьмая, даже не дав мне времени среагировать, застрелила сестру из своего пистолета. Я не понимал зачем, почему, или даже… с какой целью? Она хладнокровно, бездумно забрала жизнь сестры. Не прошло и пяти секунд, а она совершила невозможное в моих глазах. Моя сестренка начала делиться со мной своими мыслями и уверять меня в пользе ее поступка, одновременно обращаясь к семье на повышенных тонах.

«Считать моего братика психопатом и убийцей — оскорбление! Еще большее оскорбление — сдаваться „Белым“, доверяя их пустым обещаньям! Если кто-то доверяет им, то он, в моих глазах, становится „Белым“. Все мы… стали убийцами! Смиритесь с этим!» — Сестренка не сдерживалась. Она отдавала все, чтобы ее голос был услышан всеми, даже «Белыми». Громкая и звонкая, буквально пронзающая своими словами. После подобного… я не стал молчать.

«Я не буду считать своей семьей тех людей, что доверяют „Белым“. Особенно если они доверяют человеку, что мучил и причинял боль всем нам. Я могу повторить действия своей сестры и это будет правильным решением в моих глазах. Я поклялся защищать свою семью от „Белых“! Я это сделаю!» — Я поддерживал слова моей сестры своей воодушевляющей речью, наблюдая за взглядами моей семьи. Некоторые смотрели на тело мертвой сестры, а некоторые шокировано рассматривали меня и Девяносто восьмую, стараясь понять суть моих слов. Сейчас я смотрел на тугую нить доверия, готовую порваться. Либо я даю ей порваться, либо укрепляю ее страхом и гневом. Стараясь подобрать слова, я вслушивался в мысли моей сестренки, которая встала рядом со мной, взяв меня за руку. Она знала, что я скажу. Она читала меня, как книгу. Она была готова говорить моими губами, а я — ее. Мы высказались вместе, смешав наши голоса воедино.

— «Либо мы сражаемся одной семьей, либо умираем одной семьей! Третьего не дано!»

Наша речь не просто раскалила огонь войны, который был готов потухнуть, но и вернула в семью единый смысл и единую цель. Мы не просто поклялись защищать друг друга… Мы поклялись освободиться от наших цепей! Стать полноценно независимыми! Избавить нашу, не говоря уже про остальные, семью от предписанной нам участи. Эффект нашего с сестрой поступка быстро наставил семью на предстоящую задачу. Никто не стал обращать внимания на мертвую сестру, вернувшись в боевую готовность, не отрывая своих глаз от «стены» из солдат. Я мог заметить ужас в глазах DS8. Старик был встревожен. Он задумывался об укрытии, хотел бежать за спины своих солдат… Что он и делал. Медленно делая шаги назад, он отступал, пока солдаты расступались, освобождая ему путь. Краем глаза, я заметил легкий блеск. Он держал что-то за своей спиной, и не отводил от меня глаз. Он… подготавливался. В моей голове пролетела мысль сестры, но эта мысль сопровождалась действием. Нельзя рисковать! Нельзя терять времени! Я направил пистолет в сторону старика и выстрелил. Это сделала и моя сестренка, не отставая от меня ни на секунду. Щиты поднялись, молочная материя образовалась перед моими глазами, шумы выстрелов и яркий свет заполнили зал. Это… Это все же случилось. Мы бросили вызов нашей судьбе!

У нас не было особых достоинств и превосходств. Солдаты действовали более слажено, имели опыт в стрельбе и обращении с оружием, не рвали рядов и оставались на своих местах даже тогда, когда рядом с ними кто-то умирал. Нашим единственным преимуществом оказались наши самодельные щиты. Может от энергетического оружия они и не спасут, но от баллистического они защищали довольно неплохо. Я старался поддерживать боевой дух семьи, указывая на слабые места и направляя их огонь в одно место, стараясь пробить материю и вывести «щитоносцев» из строя. К сожалению, их было гораздо больше, чем мы думали. Новые солдаты заменяли своих павших соратников, занимая их места. Им словно не было конца! Минуты казались часами, братья и сестры исчезали из виду. Кто-то умирал моментально, кто-то получал ранение и падал, заливаясь криками. Некоторые братья, даже когда в них выстрелили не один раз, вставали и продолжали битву, стискивая зубы. И все же, ничего не мешало им умереть от потери крови, потерять сознание или получить еще одно, на этот раз фатальное, попадание. Семья держалась вместе и не собиралась сдаваться. Никто не падал духом и не пытался бежать. С каждым новым кличем, криком… Мы крепли! Наш боевой дух рос без остановки, и это стало нашим преимуществом, а так же указало меня на слабость «Белых». Даже если они имели опыт в обращении с оружием они были слабы духом. Они боятся крови, смертей, битв. И чем больше мы убьем — тем быстрее они падут духом. Боевой клич моей семьи, точные попадания по слабым точкам и десяток убитых солдат сделали свое дело. «Белые» были готовы порвать свои ряды. Их меткость начала ухудшаться, некоторые не могли удержать оружие или амуницию в дрожащих руках. Половина всех солдат даже не слушалась приказов DS8, продолжая «свободную» стрельбу. Мы могли продолжать удерживать позиции, но Нулевой вздрогнул, повернув лицо в мою сторону. Он не просто смотрел на меня, он пытался что-то мне сказать, замешкавшись. Ему пришлось забрать шлем у одного из сестер и кинуть его мне. Вторая восприняла это как акт предательства, но Нулевой не свернул материи и не сдвинулся с места, потому я попросил ее не отвлекаться на него и продолжать стрельбу по «Белым». Моя сестра передала мне шлем с напуганным лицом, слегка пригнувшись. Что-то шипело внутри шлема. Что-то… транслировалось. Голос, незнакомый мне:

— «…было развернуто! Повторяю, Устройство Огневой Поддержки было развернуто! Ожидаю приказ об использовании устройства и отступлении от DS8!»

Я понял следующий план старика, и я не мог предотвратить или обойти его. Вся семья вошла в боевой раж и не будет останавливаться перед возможностью пристрелить «Белых». Они начнут отступать, и это будет очевидной слабостью. Но эта слабость — хитрый маневр. Даже моя сестра поняла, что может произойти. Она прочитала все по моему лицу. Я не смогу остановить наступление. Не смогу отозвать всех назад или найти выход из этой ловушки. Нас запрут, если я не найду решение. Если я не смогу… убить старика.

«Пакеты!» — вскрикнул я, указав пальцем вперед. Я не сразу вспомнил про самодельную взрывчатку, сделанную моими братьями и сестрами. Моего приказа не поняли, пока я не повторил свои слова, дополнив их деталями — «Бросайте пакеты и стреляйте по ним!»

Приказ был ясен. Сестры достали оставшиеся пакеты и моментально бросили их в толпу солдат, пока позади них открывались ворота наружу. Пара взрывов размешала и разорвала ряды солдат, но не сильно навредила им. Материя начала исчезать, пока солдаты, оглушенные взрывом, старались встать на ноги и вернуться в строй. Указывать свою цель я не стал. Моя сестренка прочитала мои мысли и поняла мои намерения, выискивая DS8 среди толпы. Он оказался у дверей и уже был готов покинуть комплекс… Если бы не счастливая случайность. Очередной взрыв самодельной взрывчатки повредил материю и разорвал ряды солдат. Старик был беззащитен. Каждый выстрел по нему был гарантированным попаданием. Подобного шанса упускать я не могу! Никто не должен! Сестренка повторяла каждое мое движение. Она, буквально, целилась в те же места, в которые я смотрел. В секунды, спина старика начала окрашиваться в алые краски, пока он пытался пройти дальше. Я перестал стрелять тогда, когда его тело старика окончательно оказалось на полу. Пока моя семья перестреливалась с солдатами, я… не мог оторвать глаз от тела старика. Я рассматривал… изливающийся кровью… медленно хладеющий, бездушный и бездвижный труп. Мой поступок повлиял не только на меня, но и на солдат «Белых». Они не слышали приказов, оборачиваясь, замечая тело своего командира, распластавшегося в кровавой луже. Этого было достаточно, чтобы деморализовать их окончательно. Ряды рвались в клочья, солдаты начали паниковать. Пора закончить работу. Именно в этот момент я указал пальцем на солдат, набрав воздуха в легкие. Мой приказ прогремел громом и отзывался эхом в полупустом зале:

— «Порвем их! В бой!»

Я сделал пару шагов вперед, стараясь пройти через щиты, но братья опередили меня. Ряды ближнего боя поднялись с колен и ринулись вперед, размахивая щитами, дубинами, кольями и копьями. Все остальные медленно двигались вперед, стараясь прикрывать своих храбрых братьев плотным огнем, отстреливая беззащитных солдат. Солдаты были слишком напуганы, чтобы сражаться. Они не знали, как поступать в подобной ситуации. Все, что они могли сделать — бежать. Сквозь открытые двери комплекса, иногда бросая оружие, они бежали прочь, взывая к своим соратникам. Крики о помощи, мольбы о пощаде… Никто не слушал их. Ни «Белые», ни моя семья. Пока ряды ближнего боя шли вперед под прикрытием своих братьев и сестер, продолжая разбивать ряды солдат, Вторая оторвала меня от всех остальных, крепко обняв меня. Она была безумно рада нашему успеху.

«Получилось! Мы свободны! Я не могу в это поверить!» — в ее словах я… я не понимал смысла. Свобода? О какой свободе она говорит? Мы лишь выбрались из комплекса! Нам еще стоит многое сделать с другими семьями, пока нас гоняют самые настоящие армии, разбросанные по всему Инкубатору! И чему она так рада?! Мы потеряли десятки братьев и сестер! Я хотел поговорить с ней на эту тему, но она моментально отстранилась от меня, убегая к остальным. — «Мы сумели! Сумели!». Вторая, в моей голове, определенно сошла с ума или была в неведении. Я тоже не знал о том, что ждет меня впереди, но это нельзя назвать «свободой». Мы лишь выбрались из клетки в ящике. Я тоже был готов присоединиться к ним, но меня привлекло то, как выглядела «свобода». Это было… Я представлял себе Инкубатор по-разному, но то, что я видел… Длинный, белоснежный коридор, в котором не было ни окон, ни дверей. Я мог заметить небольшие таблички. Отметки, обозначающие номер комплекса. И этот коридор мог быть не просто «коридором», но дорогой к перекресткам и очередным комплексам. Как и говорил Нулевой! Комплекс комплексов внутри очередных комплексов! И тут не десятки семей. Нет… Их тут тысячи!